Охотник на ведьм

— Позвони мне, если передумаешь, — наконец серьезно попросил Фубу и хлопнул себя по лбу, открывая дверь. — Только ты не можешь мне позвонить, потому что у меня нет телефона.

Джессика взяла со стола ручку, оторвала полоску от старой газеты и записала на ней свой номер. Затем подошла к двери, ущипнула Фубу за нос и засунула клочок бумаги ему за воротник.

— Никогда не сдавайся.

Фубу исчез на лестнице. Джессика прислонилась к закрытой двери, чувствуя, как колотится ее сердце. Все казалось трудным. Она сделала глубокий вдох. Ей нужно собраться с мыслями, ее ждет работа.

Но именно сейчас, впервые за много лет, возвращение в квартиру с соседней лестницы казалось ей неправильным. Роскошный дом виделся каким-то чужим, слишком большим, чтобы она могла за ним ухаживать. Она решила взять свой компьютер и провести ночь в студии, в том месте, где она и должна находиться, по всеобщему мнению.

62

Коломбано протянул меню официанту и повернулся, чтобы бросить взгляд на свои наручные часы. Джессика терпеливо ждала, пока его глаза поднимутся от стола и сфокусируются на ней. Это все, что было ей нужно. Слова, красивые или нет, не всегда так уж необходимы. Джессика была одна в течение многих лет и давно поняла, что чем меньше вы ожидаете от людей, тем легче жизнь. Коломбано оторвал взгляд от часов и перевел его на пару, сидящую за соседним столиком. Какой-то крошечный знак, немного тепла, разве это слишком много в такой прекрасный день, как сегодня? Джессика почувствовала комок в груди.

Вот уже несколько ночей подряд у Джессики возникало ощущение, что Коломбано хочет побыть один, что ему нужно пространство, чтобы дышать, делать что-то без нее. Последние недели были невероятно напряженными, и именно так Джессика хотела, чтобы их совместная жизнь продолжалась, несмотря на неизбежное, но постепенное исчезновение влюбленности и первого чувства, слепого к недостаткам партнера.

Мелочи, которые всего несколько дней назад вызывали у Коломбано смешливое ворчание — неуклюжая итальянская грамматика Джессики, непрерывное фотографирование, ее привычка пялиться на еду, пока она ест, — теперь стали мишенью для колкостей, замаскированных под юмор. Джессика чувствовала, что всего за пару дней ее перевели из одной категории в другую, из взрослого обратно в ребенка. Поначалу она чувствовала себя старше своего возраста в компании Коломбано, воображая, что он видит в ней не только красотку, но и интересную и интеллектуально сложную собеседницу. Однако теперь он смотрел на нее так, словно они вынуждены проводить время, глядя друг на друга в вакууме без каких-либо других стимулов.

Но Джессика также знала, что такое поведение вовсе не означает, что Коломбано не любит ее. Мама была такой же, но любила Джессику всем сердцем.

— Все в порядке? — наконец спросила Джессика и опустила взгляд на вырез своего темно-красного платья. К счастью, сигарный пепел, упавший на него от проходившего мимо старика, исчез без следа. Коломбано по-прежнему не смотрел на нее.

— А почему ты спрашиваешь?

— Я не знаю. — Джессика неуверенно улыбнулась ему, но он пропустил эту улыбку. Неопределенность — настоящий яд для отношений. Джессика знала это по опыту: чем больше мальчики вздыхали по ней в старших классах, тем меньше она была в них заинтересована. Она прикусила губу и позволила пальцам блуждать по твердым костяшкам Коломбано.

— Послушай, Джессика, любовь моя, — произнес он, и его глаза медленно повернулись к ней. — Как ты помнишь, во вторник мы начнем работать над совершенно новым репертуаром… Скрипичный дуэт, над которым мне нужно много репетировать.

— Конечно, — отозвалась Джессика, когда официант поставил на стол два бокала для вина, откупорил бутылку и налил его Коломбано. Сначала он взболтал содержимое, затем изучил цвет вина, оценил его аромат, поднеся высокий бокал к своему носу, внимательно рассмотрел кромку, которую вино оставляло по бокам бокала, а затем осушил его. Вино явно не произвело особого впечатления: Коломбано сглотнул и дал понять, что это пойло едва ли стоит того, чтобы его наливать.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу провести время с моей принцессой, но я должен в совершенстве овладеть пьесами, — продолжил он через мгновение и поднял свой бокал, наполненный уже официантом. То, как он произнес слово «принцесса», совсем не показалось лестным.

— Я уверена, что все пройдет хорошо, — ответила Джессика. Они чокнулись бокалами. Вкус вина был вполне приемлемым. Мимо ресторана трусила большая немецкая овчарка, хозяина которой нигде не было видно.

— Ты ничего не хочешь у меня спросить?

Вопрос Коломбано прозвучал как гром среди ясного неба. Теперь его взгляд был прикован к Джессике.

— Что?

— Я знаю, что ты хочешь меня о чем-то спросить, — в улыбке Коломбано сквозила легкая злоба, возможно даже оттенок злорадства.

— Да вроде ничего.