Охотник на вундерваффе

– За мной, гвардия! – произнес я дежурную фразу из патриотических фильмов (чуть не сказал «вперед, проклятые лентяи» – выражение из советских экранизаций рыцарских романов В. Скотта) и побежал к окнам замка справа от входа. За мной ринулось четверо бойцов. Пули посвистывали вокруг, но стреляли по нам как-то негусто и особого испуга за то, что шальная пуля может прилететь мне в лоб и все может кончиться раньше, чем задание будет выполнено, у меня почему-то не было.

Как и все время до этого, немцы стреляли в основном одиночными, из винтовок.

Когда я подбежал вплотную к зданию, с первого этажа изнутри в меня пару раз пальнули наугад. Разумеется, не попали, но очень кстати выбили оконное стекло (кстати, жалюзи или решеток на окнах замка не было – упущение с их стороны). Я быстренько закинул в оконный проем «РГД», а сам пригнулся, прислонившись спиной к стене. Нервная вещь этот ближний бой, у меня вся спина и голова под танкошлемом были мокрые…

Внутри глухо бахнуло, кто-то неразборчиво заорал.

Буквально через секунду после гранатного взрыва двое наших бойцов заскочили в это окно, хрустя стоптанными кирзовыми сапогами по битому стеклу.

Я несколько неловко влез в оконный проем следом за ними. За мной в окно запрыгнули еще два автоматчика. Внутри стояла пелена цементно-меловой пыли, поднятой разрывом гранаты. Вокруг открылась обстановка типичного присутственного места – какие-то опрокинутые столы, пишущие машинки (как было принято в Германии после 1933 года зиг-руны СС на них должны были быть выполнены в виде отдельной, специальной клавиши), телефоны и унылые канцелярские шкафы с распахнутыми створками. По полу разлетелись веером папки и стопки бумажек с немецким шрифтом и имперскими орлами в заглавии.

Среди этого бумажного хаоса на полу лежал лицом вниз свежий труп немецкого солдата, осыпанный пылью до полного сходства с гипсовой парковой скульптурой.

Впереди где-то в пыли прогрохотала короткая очередь из «ППШ», потом было слышно, как что-то упало на пол с характерным глухим звуком. Еще одно тело, надо полагать.

– Брысь! – неожиданно заорали впереди.

– Что там? – спросил я, проскочив комнату и осторожно выглядывая в оконный проем.

– Да котяра прямо из-под ног метнулся, – ответил мне стоявший там низкорослый автоматчик с хитрым лицом базарного воровайки, облаченный в ватник с сильно порванным левым рукавом и низко надвинутую на глаза каску, державший свой «ППШ» на изготовку. – И так, язви тя, страшно, так еще и разная животина на психику давит!

– Серый был котяра? – уточнил я. – В полоску?

– А шут его знает, – страшно удивился автоматчик. – Не разобрал…

Как знать, может быть, это действительно был совсем не тот кот. А если тот? Что толку гадать и что-то прикидывать, если я все равно не знаю, что это за зверушка и чьи это шуточки?

В этот момент со стороны внутреннего двора, где уже вовсю шла пальба и очередями, и одиночными, в нашу сторону, явно почуяв неладное, пальнули из автомата, и мы с моим собеседником практически синхронно вжались в покрашенную серой краской стену, на которой висел плакат с очень живенько нарисованной оскаленной скелетообразной смертью с краснозвездной буденовкой на голом черепе и надписью «Sieg oder Sibirien!». Никаких «Зигов» арийцам больше не светило, а вот Сибири – сколько угодно…

Несколько пуль залетели со двора в соседнее помещение и с визгом ударились в стены, добавив пылищи, но никого не задели. Было слышно, как в глубине комнаты, позади меня, хрипло дышат и кашляют от пыли трое остальных бойцов.

Я отлепился от стенки, достал из кармана и швырнул в сторону внутреннего двора вторую «РГД». Скорее на всякий случай, чем по необходимости. Неожиданно для самого себя вспомнил сталинградскую инструкцию по уличным боям, рекомендовавшую сначала забрасывать в любое помещение гранату, а уж потом заходить туда самому.

РГД взорвалась, но стрелять меньше вроде бы не стали.

– Прикрой! – сказал мне неожиданно появившийся из-за наших спин рослый рыжий автоматчик с погонами старшего сержанта на ватнике и добавил, обращаясь к троим своим бойцам: – Броском во двор! За мной!

Проскочив следом за ними еще пару комнат (везде была все та же германская канцелярщина) и перепрыгнув через еще один труп в немецкой форме (на сей раз это был офицерик в форме штурмфюрера СС), я оказался у выбитой взрывом гранаты двери, выходящей во внутренний замковый двор и первым делом достал из кармана кожанки ракетницу. Замковый двор был вымощен булыжником, от которого звонко рикошетили шальные пули.

Метрах в тридцати кормой к нам стоял тентованный грузовик с откинутым задним бортом, рядом с которым припарковалась пара пятнистых «Кюбельвагенов».

В кузове грузовика и на булыжной мостовой вокруг громоздились стопки каких-то бумаг и папок. Чуть дальше стояли еще три грузовика, два из которых были с газогенераторными колонками.

Похоже, архив был на месте, и мы успели как раз вовремя, прервав процесс погрузки бумажек.