Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь

Несмотря на то что я действовал неофициально – это было не трудно, почти все парни в республиканском управлении Киева были знакомыми – я все-таки подстраховался и попросил одного вышедшего на пенсию бывшего чекиста присмотреть за родителями и детьми, подстраховать, можно сказать. Тот жил всего в трех домах от родителей, так что обещал помочь и присмотреть, к тому же с отцом они приятельствовали. Соседи же. Тем более он ранее как раз занимался охраной высокопоставленных лиц Украины, работа по профилю.

Что мне не понравилось, так это то, что в официальном запросе московские подтвердили, что Агеева не так проста. Я был не в курсе, что ее дед партаппаратчик и занимает немалую должность в министерстве тяжелой промышленности. Короче, он был одним из замов. Правда, для меня это мало что значило, я просто уяснил для себя позиции.

На Киевском вокзале Москвы меня уже встречали. Приятель был на машине, поэтому мы быстро поздоровались, перетаскали большую часть вещей в камеру хранения, а один чемоданчик и сумку в его машину, подаренную отцом «Победу». Вернее, машина перешла по наследству, батя купил себе «Волгу».

– Куда? – спросил он, усаживаясь. – Может, ко мне? Родители на даче. Отметим твой дембель. Ты когда вчера позвонил, я всех наших обзвонил, сообщил.

Про мою службу в комитете он ничего, конечно же, не знал, про это вообще мало кто знал. Михаил был уверен, что я проходил срочную службу, сорвавшись со скамьи студента по воле сердца. Правда, было видно, что он недоумевает, почему я пришел раньше, по идее мне служить еще больше полугода.

– Вечеринка – это хорошо. Но у меня еще есть пара дел, надо будет решить.

– Че за дела? – поинтересовался он, выруливая на проезжую часть, начал разгоняться, но на перекрестке притормозил: там милиционер-регулировщик остановил поток машин с нашей стороны, явно пропуская кого-то важного.

– Я стал отцом-одиночкой, меня именно поэтому со службы раньше и отпустили. Вошли в положение. В общем, детей где-то надо устраивать. Хочу узнать насчет кооперативной квартиры, родители и родственники денег дали, да и у меня небольшие накопления есть.

– Насчет кооперативной отец помочь вряд ли сможет, сам знаешь, он занимается распределением квартир по очереди. А тут другая служба, но я поинтересуюсь. Хотя знаешь, он не любит, когда я лезу в его дела.

– Так лезть и не надо, мне нужно знать всю эту кооперативную кухню, чтобы понять, что там и как.

– А, это без проблем.

Несмотря на то что Михаил был из так называемой «советской золотой молодежи», он был нормальным парнем и отличным товарищем. Дружили мы уже два года, я ему не раз помогал в щекотливых и не очень ситуациях, а он это помнил.

В это время мимо, наконец, проползла черная служебная «Волга», и регулировщик дал разрешение продолжить движение.

– Решетин, из ЦК, – выворачивая руль, чтобы повернуть налево, сообщил Михаил.

– Ты что, всех членов ЦК знаешь? – удивился я.

– Да не, я тут часто езжу. Вот и поинтересовался, кто это тут проезжает… Вон, Валерка нас ждет.

Еще один мой приятель, на этот раз одногруппник, Валерка Горохов (это он ввел меня в круг новых знакомых) стоял на обочине и, радостно скалясь, махал рукой.

– Здорово, – проорал он и полез обниматься, когда я вылез из машины. – А ты че без формы? Дембель должен быть в форме.

– Да она у меня в чемодане, – отмахнулся я.

– Не знаю ничего, давай переодевайся.

– Сперва ко мне приедем, там можно будет, – лыбился из открытого окна Миха. – Поехали.

Парадка у меня осталась в чемодане камеры хранения. А в том, что я вез с собой, была повседневная, хоть и новенькая. Тоже офицерская. То, что я не рядовой или сержант, они знали, поэтому скрываться смысла не было, да и по документам я был демобилизованным офицером-пограничником, тут уже контора постаралась.

В общем, весь этот вечер и следующее утро мы гудели, отмечая мой дембель, правда, народу было всего шесть человек плюс три девушки. Остальные, видимо, отдыхали кто где.

Проснувшись следующим вечером, я сходил, попил воды из крана. Почему-то на мне была только гимнастерка с одним погоном – на голое тело – и армейские трусы. Приняв душ, я вышел в коридор, вытираясь полотенцем, прошел поле брани в квартире. Перешагивая через друзей (некоторых зеленый змей свалил в коридоре или на полу в комнате), я удивленно подошел к парню, что лежал в обнимку с молоденькой соседкой из квартиры под нами. Она дважды приходила ругаться на шум. Посмотрев на настенные часы, я затряс его.

– Лев? Лева, у тебя же сегодня сольное выступление… два часа назад… было.

Лев Лесенко с трудом открыл глаза, что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Подхватив под мышки, я потащил его в душ. Через пять минут он ожил.

– Лева, блин, ты же в театр торопился.

Морщась от головной боли, он перекрыл воду и сказал:

– Да завтра у меня выступление, завтра. Я специально на сегодня перевел, чтобы вы меня не споили… Ведь на минутку заскочил, принять стакан, поздравить – и на репетицию… Споили, гады, слабохарактерного меня… Там есть чем похмелиться?

– Вроде есть, я так перебаливаю, без подручных средств.

– Да помню я.