Охотник-убийца. Воспоминания оператора боевого дрона

Один из охранников сел справа, другой ждал снаружи. Ожидая невесть чего, я ломал себе голову — был ли свет тусклым по какой-то причине или кто-то просто забыл заменить лампочки? Ржавый металлический стул казалось принесли сюда из тюремной камеры.

Я не мог не заметить, что коридор вел только к одной черной двери. Она была видна только из-за крошечной полоски света, пробивающейся через маленькую щель внизу.

Что было за этой дверью? Часть меня задавалась вопросом, придется ли мне стрелять в кого-то, кто был связан и накрыт капюшоном. Я нервно рассмеялся над собственной паранойей.

Шли часы — или мне так только казалось? У меня не было ни часов ни телефона — ничего, чтобы узнать время. Было жарко, спина взмокла от пота. Мой разум сыграл со мной злую шутку. Коридор начал сужаться, стало тесно. Охранник рядом со мной просто молча смотрел на противоположную стену, пока несколько огоньков включались и выключались.

За ушами тоже взмокло. Я ничего не знал, несмотря на годы, проведенные в зонах боевых действий. Что я знаю сейчас, так это то, что эта черная дверь была всем: это был потенциал того, кем я мог стать, это была скрытная группа, о которой мало кто что-то знал.

Наконец, дверь, через которую я вошел, распахнулась, и появился мистер Уайт. После первого дня я его не видел. Он сел в кресло слева и жестом указал в конец коридора на закрытую черную дверь. Мое сердце бешено колотилось.

— Постучи три раза и подожди, пока не скажут войти, — сказал он. Я посмотрел на него, как бы спрашивая, что там внутри? Но он просто указал в конец коридора. Я встал и направился туда.

Процесс моего принятия на службу начался еще до того, как я получил звонок от мистера Уайта и прибыл в это секретное место. Люди, оценивавшие меня, уже знали обо мне все, что можно было знать: все, что я делал, было записано в досье. Частью моего сверхсекретного допуска была проверка моего прошлого.

Все, чему я научился до этого момента, каждая зона боевых действий, каждая часть головоломки разведки, которую я освоил в те ранние годы — все это было важно. В конце концов я понял, почему я оказывался в ситуациях, которые привели меня сюда. Однако, тогда я мало что понимал — мне, молодому несмышленышу, еще многому предстояло научиться. Это было только начало.

Когда я приблизился к единственной двери в конце коридора, слепо шагая в нее, не зная точно, во что ввязываюсь, я остановился и обернулся, надеясь получить последний одобрительный кивок от мистера Уайта, прежде чем я постучу и войду.

Но мистер Уайт ушел, как и мое прошлое. Я больше никогда его не видел и не слышал о нем.

Что было за черной дверью? К сожалению, правительство не разрешает мне рассказать ни об этом, ни о том, что случилось, когда я постучал и громкий голос пригласил меня войти.

Но я могу сказать вот что: с того момента, как открылась дверь и я вошел, ничто уже не было прежним.

С этого момента я стал «Дельтой».

Глава 8. День «Ноль»

Я появился на американской базе отряда в начале 2008 года.

Когда я проходил несколько контрольно-пропускных пунктов безопасности, показывая свой значок и стараясь держать себя в руках, меня переполняло чувство гордости.

Я действительно здесь, блядь?

В вооруженных силах США об отряде ходили легенды. О многом из того, что он делал, во внешнем мире и понятия не имели. Никаких записей, никакой официальной истории — ни об операциях, ни о его людях. Большинство знало об отряде по фильму с Чаком Норрисом. Но там и половины правды нет.

У организации была богатая история. Отряд основал в 1977 году полковник Чарли Беквит. Тогда он только что вернулся из Англии, где стажировался в специальной воздушной службе (SAS). В Англии, раздираемой войной с ИРА Беквит увидел то, что США очень хорошо узнали десятилетия спустя: терроризм в какой-то момент коснется всех наших жизней, и настанет момент, когда нам понадобится специализированная структура, готовая противостоять ему в любой точке мира.

Люди постоянно путают операторов спецназа и подразделения. Спутать действительно легко. Но каждый уникален. «Морские котики» специализировались на работе с воды, но они также часто выполняли и наземные миссии — по ночам и в пределах границ стран, с которыми Соединенные Штаты официально не находились в состоянии войны. Армейские рейнджеры были элитным подразделением легкой пехоты. Они молниеносно атаковали крупные цели, такие как вражеские аэродромы и соединения. У ВВС была парашютная спасательная программа — как следует из названия, эти парни десантировались с парашютами во время тайных спасательных операций.

* * *

Наша группа делала все это, помимо прочего, но основной миссией за последнее десятилетие было прямое действие. Когда требовалось спасти заложника или уничтожить террористическую группу, вызывали нас. У правительства была классификация групп специальных сил по уровням — мы были самым высоким, уровень 1, силы национального масштаба.