Охотник за бабочками

— Ну и стрелялся бы. Любовь зла, полюбишь и козла, — непонятно к чему сказала она. — Помогу я тебе, королевич. Как есть помогу. Хватит нам здесь сидеть, да от ушей чужих прятаться. Прошу в апартаменты мои рабочие. Вот в эту дверку ступай. Да руками по дороге ничего не лапай.

Бабка странным образом исчезла, словно и не существовало ее, а в стене неожиданно появилась дверь, которой, любителем буду, раньше не было.

Засунув так и не проснувшегося Кузьмича в карман, я осторожно распахнул дверь. Коридор не коридор, а похож на туннели подземные, что в Московском мегаполисе проложены. В которых раньше поезда паровые пыхтели, а сейчас шампиньоны разводят…

По обе стороны туннеля, за экранами, да мониторами, сидели вида разного роботы, да в эти самые мониторы и экранчики, вылупив линзы, смотрели. На меня ноль внимания.

Между собой только перекрикиваются.

— В четвертом секторе буря галактическая.

— Циклон низкого ионного заряда продвигается от сто шестнадцатой, дробь, восьмой системы.

— Пыржики в этом столетии сильно плодятся.

И прочая чепуха, в которой я ничего не понял. Собственно, можно было бы об этом и не упоминать, да ну ладно.

В конце туннеля, порядком навертев шею, я обнаружил дверь, дерматином обитую, да гвоздиками обколоченную. На двери две кнопочки — красная и зеленая.

А у меня правило есть. Если есть из чего выбирать, надо выбирать и то и другое. Для начала нажал красную. Да по кочану. Какую нажал, такую нажал.

За спиной зашелестело, я обернулся и увидел, как с потолка съезжает экран белый, черным бархатом по краям отороченный. Тут же свет весь потух, роботы у своих мониторов замерли, и все на экран большой уставились.

На фоне огромной звездной простыни стояла старуха знакомая. Знакомая, да не вся. Волосы на затылке в пучок собраны, да так туго, что десны оголяются. Вся накрашена, да напудрена. Из одежды пиджак спереди оттопыренный, и юбка выше колен на двадцать стандартных земных сантиметров. Протез в полной своей красе. На лямочках ажурных.

Сложенные впереди руки взмахнулись, словно протуберанцы. Одну руку старуха медленно так вскинула к звездной простыне и заговорила:

— И о погоде! Над южной оконечностью Пивного пути как никогда разлетались незаквалификационированные астероиды. Радиоактивное облако от сверхновой в районе Больших Пиявок быстро передвигается на юго-западо-низ созвездия большой, малой и средней медведицы. В этом районе в ближайшие тысячу лет ожидаются обильные радиоактивные выделения, по большей части светящиеся. Галактическое давление в пределах нормы. Если вы хотите, чтобы ваш космический корабль служил вам долго и верно, не забудьте поставить на него супер сигнализацию «Мангуст». Эта информация дана на правах рекламы.

Старуха исчезла с экрана, и на ее месте появились преступники, которые пытались завладеть чужим космическим кораблем. При вскрытии вентиляционного люка их, а заодно и сам корабль, разнесло на мелкие молекулы. Вот и все кино.

Я на ощупь отыскал кнопки и теперь вдавил вторую.

За дверью раздалась соловьиная трель.

Я нажал кнопку еще раз. Понравилось.

— Иду, иду, — послышались шаркающие шаги. В дверях разверзлась небольшая дырочка, через которую на меня смотрел блестящий глаз. — Кто там с утра раннего шастает. Спать не дает? А! Королевич.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась бабка. В сером, потрепанном халате и домашних тапочках. Нос еще крючковее стал, а голова все более торчковее.

— Явился, не запылился, — старуха посторонилась, пропуская меня. Я напоследок нажал еще раз звонок и получил от бабки подзатыльник, — Ноги то вытирай, и руки по швам держи.

Апартаменты бабки изысканностью и простором не отличались. Комнатка три на шесть стандартных земных метра. Ящик с дверцами, ручки с облупившейся позолотой. Кровать металлическая с набалдашниками. Кактусы, еще какие-то цветы с листьями. Занавески в горошек. Стол здоровенный. Круглый, клеенкой протертой застелен. На нем стопки. И бутылка брусничной настойки, судя по этикетке.

В углу на коврике кот черный, с белым животом. Один глаз открыт, Остальные семь дремлют.

— Небогато живешь.

— А мне богатство ни к чему, — старуха взгромоздилась на стул, закинула ноги на стол, сложила руки на груди. — Да и бываю я здесь редко. Твой таракан правильно шепнул, я ж не настоящая. Субстанция энергетическая. Он про меня все правильно говорил. Да ты не бойся. Я уж, поди, лет эдак миллион не принимаю органику. Изжога, знаешь ли. Да ты себе наливочки-то плескани. Не погнушайся.

Я плесканул в обе чашки. Одну протянул старухе. Мы чокнулись. Сказали дружно: — «Будем!», и выпили.

— А теперь ближе к делу, — бабка обтерлась рукавом халата, убрала со стола обе ноги, и простую и протезную, наклонилась ко мне.

— Обмозговала я все. Кой-какую программу прокрутила. С данными глобальными сверилась. Решаемо твое дело. Решаемо. Наливай.

Мы чокнулись во второй раз. За тех, кто в космосе.

— Как я понимаю, речь пойдет о КБ Железном? И о том, как свиснуть у нее бабу твою.

— Ляпушку, — поправил я. — И не свистнуть, а взять по праву. Наливать?