Охотник за бабочками

Пока Волк малевал на себе не одну, а сто одиннадцать звезд, мы с Кузьмичем всматривались в бескрайние просторы Вселенной. Великой Вселенной. Странной Вселенной. Сколько еще вот таких удивительных Кораблей затерялись в ее глубинах. Сколько еще невероятного скрывают молчаливые звезды. Не узнать никогда. Хоть сто жизней в долг возьми. Хоть моих, хоть Кузьмича.

— Расчетное время прибытия в заранее заданные координаты пятнадцать минут, — сообщил Волк, — Визуальное наблюдение через десять минут.

Что-то сердце у меня защемило. К чему бы? Вроде не волнуюсь, не переживаю. И шестое чувство ощущения опасности молчит.

— Так вот ты какая, планета! — Кузьмич восхищенно затрепыхал крылышками.

Нашел чем восхищаться. Ничего ж не видать. Облако гигантской дымки, внутри которой скрывается неизвестно что.

— Поближе можно, — попросил я Волка.

— Можно и поближе, — ответил он и совершил стремительный маневр навстречу задымленной планете. Несколько секунд мы мчались сквозь непроницаемое молоко, вырвались из него и замерли в километрах десяти от поверхности.

— А теперь нравится?

Кузьмич шмыгнул носом. И промолчал. Сказать-то нечего. И любоваться нечем.

Планета, на которой находилось то, за что можно получить два миллиона брюликов, не внушала доверия.

Сплошные болота с кусками густой растительности. Кое-где нагромождения гор, уродливых и голых. Цвет гор, болот и растительности нестандартный. Синий.

— Никаких радиосигналов, никаких передач, никакой жизнедеятельности, — сообщил в очередной раз Голос.

— Мы не ошиблись? — перевернулся ко мне Кузьмич.

У меня тоже возникла подобная мысль. Но, вроде, все правильно. Ошибиться невозможно. Вот только кто сигнал нам посылал?

— Спускаемся на поверхность, там посмотрим.

На сей раз Волк шалить не стал, и достаточно осторожно, даже нежно опустился на луг, покрытый низкорослой травой. Заглушил двигатели и генератор. Корабль окунулся в тишину.

— Бабочек не видать, — Кузьмич внимательно вглядывался в окружающий мир, — Вроде и ветра нет, неподвижное все. И камни эти…

Камни, действительно, странные. Висят ни к чему не прикрепленные, в метре от поверхности и медленно так поворачиваются вокруг своей оси. И так до самого конца поляны. Может и живые.

— Воздух вроде нормальный, бактерий вредных, кажется, нет. Можно выходить.

Кажется. Проверять надо, когда кажется. Потом поздно будет. Недоделанный он какой-то, Корабль.

Первым выйти на поверхность согласился Кузьмич.

Потоптавшись немного у выхода, он взмахнул крыльями, чуть поднялся над трапом, повисел, покрутил головой и медленно двинулся навстречу камням.

Облетев его несколько раз, осторожно пощупав, он помахал руками. Все нормально, не кусаются.

Я напялил переговорное устройство и спрыгнул на жесткую траву.

Вроде ничего. Дышать можно. Кисловато, непривычно, но можно. А к бактериям у меня иммунитет. Я за свою жизнь столько их наглотался, что они уже и сами не понимают, что им делать противного во мне. Дохнут, едва соображают, что на всех их одного тела урода не хватит.

— Командир, там тебя, вроде таракан наш зовет.

Кузьмич ждал меня у одного из летающих камней. Размером камень оказался не слишком большим, но и не сказать, чтобы маленьким. В обхват. На ощупь самый обычный камень. Чуть теплый, шероховатый.

— Я проверил, ничего его не поддерживает, — доложил первый помощник, — Как он держится, даже не представляю. Может, внутренние гравитационные силы вошли во взаимодействие с энергетическим полем планеты и под влиянием постоянной массы резонируют с колебаниями радиационного ядра? Как думаешь?

Прямо мысли мои читает. Только поправочка одна — силы не резонируют, а дезентигрируют. Так вернее и боле научно.

Я приблизился поближе к камню и понюхал его. Воняет навозом. А на вкус?

Подцепив небольшой выступ, я попробовал отколупать кусочек странного камня.

Неожиданно, прямо перед моим, только что нюхавшим носом, распахнулась каменная дверца и оттуда на меня уставилась сморщенная рожица, которая держала перед собой миниатюрную винтовку.

— Еконо ми цуси? — грозно спросило существо, тыкая стволом прямо в мой глаз.

Я посмотрел на Кузьмича. Тот пожал крыльями. Значит, не понимает местного диалекта.

— Еконо ми цуси?! — еще более грозно вопрошал сморщенный жилец воздушного камня.

Пожмем плечами. Что еще остается делать. Ну и головой помотаем в знак того, что не понимаю.

— Еконо ми цуси, — существо задумчиво почесало за ухом, затем повернулось и в глубину камня заорало дурным голосом: — Соня! Тут какие-то инопланетяне перед домом стоят. Ты не кого не ждешь, Соня?

Кузьмич нервно засмеялся, но я показал ему, чтоб помолчал.

В дверях каменного дома показалось еще одно существо, не менее морщинистое. Оно подслеповато сощурило маленькие глазки, внимательно рассмотрело нас с Кузьмичем, потом отвесила хороший подзатыльник существу с ружьем.

— Это ж жених! Не узнал, что ль?

— Соня! Зачем же руками? И какой это жених? — первое существо опустило ружье, — Страшненький он, для жениха.

— Проверим, — Соня нырнула в глубину камня и вернулась с небольшим листком. Посмотрела на него, на меня, — Не нам с ним жить. Жених это.