Охотник за бабочками

Несколько тысяч кораблей, самой разной конструкции, формы и назначения, застыли неподвижным плотным облаком посреди космоса. Ни одного огонька, ни одной сигнальной лампочки. Только жуткое переплетение бывших антенн и батарей. Только серый цвет времени. Застывшее безумие времени.

— Что это? — Кузьмич, как и всегда в минуты опасности перешедший на шепот, занял положенное предписанием место у кармана.

— Похоже на кладбище, — предположил я, — Мне паПА когда-то рассказывал, что такое бывает. Погибшие корабли слетаются в одно место.

— Сами? — Кузьмич сделал очень большие глаза.

— Течением, Кузьмич. Течением. Солнечный ветер. Звездные ураганы. Галактические тайфуны. Ничего страшного.

— А как же Волк?

Об этом я и не подумал.

— Кораблю доложить обстановку!

Волк прокашлялся и вкрадчиво промолвил:

— Нечего докладывать. Двигатели, как уже сообщалось, блокированы. На сто процентов. Системы ведения огня тоже. И еще у нас толчок сломался. Ничего не понимаю.

Последний пункт доклада к делу не относился. Но первые пунктики следовало изучить более тщательно.

Я попробовал пощелкать клавиатурой, подвигать рычажками, понажимать кнопки. Эффекта никакого. Словно не корабль, а плавающий в космосе старый ботинок.

— Таким образом, пока не разберемся в чем дело, покинуть район мы не сможем? — скорее спросил, нежели констатировал я.

— Точно, — коротко согласился Волк, стараясь более экономно распоряжаться оставшейся энергией.

Кузьмич рухнул на пол, застучал по нему ногами и руками и заголосил. Тоненько и жалобно.

— Говорил вам, не надо сюда соваться. А нас предупреждали.

— Разговор об имуществе шел, — поправил я Кузьмича, — А о жизнях наших не было ни слова.

Кузьмича это успокоило. Немного.

— Командор, есть две новости.

Новости были плохие и плохие. Плохая новость заключалась в том, что наш корабль стал медленно приближаться к космическому железу. Словно за веревку притягивали. Вторая плохая новость оказалась чуть похуже. Волк последний раз вспыхнул габаритами и прекратил свое существование. Мысль о старом космическом ботинке вновь пришла мне в голову.

Лишившись самого главного, Корабля, мы с Кузьмичем и Хуаном забились в командирское кресло и стали ждать. Не знаю чего. Чего-нибудь. А что мы могли сделать?

Груда железа приближалась. В какой-то момент я осознал, что все эти корабли, покрытые серостью космического пространства, как-то связаны между собой. Ни один из кораблей не болтался сам по себе. Толи канат, толи мостик, а то и целый шлюз соединял их. И все это казалось ухоженным. Только клумб не хватало. И фонтанов с писающими мальчиками.

— Командир, ты еще за борт ящики со склада не выкинул?

Я отрицательно покачал головой и застучал зубами.

— Ты тут посиди, а я на склад смотаюсь. Возьму пушку на всякий случай. Не нравится мне здесь.

Кузьмич сполз с кресла и развернулся к дверям, собираясь выполнить задуманное. Не получилось.

За вереницей событий и времени я как-то забыл о "глазе", который находился на полу в командирской рубке. Есть и ладно. Есть не просит, вреда не приносит. Но видать настало и его время.

Глаз сиял. И не просто каким-нибудь слабеньким второсортным огоньком, от которого ни холодно, ни жарко. Глаз просто исходился сиянием. Мерцал, словно миниатюрная сверхновая перед полураспадом.

— Чего это он? — Кузьмич, верный друг и соратник, тут как тут.

Я присел на корточки перед глазом.

Вот уж чего не понимаю, так для чего это здесь? Ладно бы конструктивная особенность, так ведь нет. Волк не раз говорил, что глаз, словно бородавка, появилась ниоткуда.

Самое главное в таких ситуациях, внимательно изучить подозрительный объект и узнать, как, что и для чего? Для начала можно на него плюнуть.

Я плюнул. Плевок даже не долетел до глаза, отскочил от него, словно резиновый и влетел точненько в лоб Кузьмича. Кузьмич бабочек хоть и умный, но достаточно мелкий. Одного плевка достаточно, чтобы сбить его с траектории полета и отправить в глубокий нокаут. Нокаут — это когда все слышишь и чувствуешь, а ничего сделать не можешь.

— Неплохо, — констатировал я. И встав, пнул глаз ногой. Несильно. Перестраховка никогда не помешает.

Нога, как и недавний плевок, не смогла достичь именно самого Глаза. (Самое время, называть вещи своими именами. С большой буквы.) Меня подбросило вверх, перевернуло пару раз и аккуратно опустило на титановую перегородку.

— Совсем неплохо, — подытожил я результаты опыта, вытирая рукавом кровь и сопли. Кровь свою, а сопли Кузьмича. Потому, как он обиделся и плюнул мне в глаз, когда я находился в лежачем положении.

Я вошел во вкус. Отодрав от стены компактный огнетушитель, я размахнулся, собираясь продолжить изучение Глаза. Кузьмич, осознав, что я не просто так дурью маюсь, а занимаюсь изучением не изучаемого, схватил за шквариник Хуана, поднатужился и собрался послать его точным броском в тот же Глаз.

Но в этот момент в центральный обзорный раздался ненавязчивый стук.

За десятисантиметровым бронированным стеклом, со стороны космического пространства, на нас смотрело неприятное существо.

Вру. Неприятности в существе было ненамного больше, чем в любом из нас.