Охотник за головами

На улицах гремел джаз. Ласковый ночной ветерок подхватывал смесь рэгтайма, бопа, буги-вуги и свинга и нес ее над головами участников процессии Марди-Гра[7], движущейся по Французскому кварталу, – белых и черных, богатых и бедных, богобоязненных и грешных, – и над головами толпы, в восемь рядов запрудившей тротуары. Люди стояли на деревянных трибунах, на стремянках, на кончиках носков. Родители поднимали вверх детей, которые без устали поглощали орешки, попкорн и яблоки на палочке. Мусор сыпался вниз, застилая улицу ковром вместе с конфетти и битым стеклом. Джаз плыл над «царицей Савской» в наряде, украшенном бабочками и улитками; над Кинг-Конгом и дамой червей; над Адамом и Евой с громадными фиговыми листками. Вдали от всего этого – от Ройял-стрит я ее флагами, воздушными шарами и толпами гуляющих, от принцесс и ковбоев, от зулусского короля с его свитой, – джаз затихал, и лишь слабые отзвуки его доносились до окна, забранного стальной решеткой.

В окно смотрела черная девушка. Она была обнажена.

Глаза Кристал затуманились; дыхание со свистом проходило сквозь ее ровные белые зубы. Ручеек пота стекал у нее по спине между лопаток. Тело ее еще вздрагивало после оргазма, и фейерверк, распустившийся над городом огненным цветком, взорвался, казалось, у нее в голове. Она впервые за долгое время чувствовала себя хорошо и спокойно. На миг она подумала, не перенесет ли ее отец теперь, когда ее нет, свои сексуальные домогательства на ее младшую сестру, но она тут же отогнала эту мысль. Откуда-то Элвис умолял ее «Не будь такой жестокой», и она, смеясь, и раскачиваясь в такт, начала ему подпевать.

– Хочешь? – спросил сзади нее голос, заглушая радио. – Это должно тебя освежить.

Кристал повернулась и подошла к стеклянному столику, на котором Сюзанна делила кокаин. Лезвие ножа, разделяющего белый порошок, звякало по стеклу в такт музыке. Закончив, белая женщина скатала в трубочку хрустящую стодолларовую банкноту и подала ее девушке.

Кристал заткнула пальцем одну ноздрю и поднесла трубочку к другой. Нагнувшись над столом, она втянула в себя наркотик, чувствуя, как рука Сюзанны сжимает ее грудь. Ее сосок напрягся и отвердел.

– Охладись, дорогая, – прошептала Сюзанна ей в ухо в то время, как вторая ее рука скользнула между ног девушки.

Кристал содрогнулась – то ли от прикосновения Сюзанны, то ли от действия "снежка". Но ее не волновала причина истомы, омывавшей ее тело, как теплый душ. Немного погодя она закрыла глаза и целиком отдалась ласкам своей напарницы.

– Посмотри-ка сюда, Кристал, – шепнула Сюзанна, улыбаясь. – Посмотри на меня.

Она тоже нагнулась над столом, вдохнула через трубочку свою порцию и – в завершение ритуала – обтерла стекло пальцем и облизала его.

Сюзанна просто источала сексуальность. Двадцати восьми лет, пять футов без обуви, с превосходной фигурой. Ее голова была наголо выбрита, и она тоже была обнаженной. Когда она нагнулась, Кристал разглядела в волосах ее промежности шесть тихонько позвякивающих золотых колечек, продетых через половые губы.

Сюзанна выпрямилась. Несколько раз глубоко вдохнув воздух, она взглянула на большие беккеровские часы, висящие на стене. Было 11.33.

– Времени не так много, дорогая, – сказала она, поворачиваясь к Кристал. – Наш гость будет здесь через час.

Нахмурившись, Кристал снова повернулась к окну. В конце улицы, там, где начиналась Ройял-стрит, она видела проходящую процессию, среди которой выделялась фигура Комуса[8] с высоко поднятым золотым кубком. Она вздохнула.

– Может, обойдемся без него?

– Дорогая, – тихо сказала Сюзанна, щеки которой уже зарумянились от кокаина, – ты должна понять, что есть вещи важные и не очень. Сегодняшний гость очень важен для нас.

Кристал отсутствующе кивнула, внезапно почувствовав головокружение. Ее лицо онемело, губы и ноздри словно замерзли. Каждый удар часов наполнял ее голову грохотом, заставлявшим сердце бешено биться. Неожиданно обострившееся зрение открывало ей все новые детали окружающей обстановки.

Комната, в которой они находились, напоминала любую другую гостиную фешенебельного нью-орлеанского дома всем, кроме стен. Для Кристал было дико видеть вокруг себя столько незрячих глаз. Второй этаж дома Сюзанны был целиком обставлен антиквариатом. Мебель работы известного викторианского мастера Прудента Мелларда окружали многочисленные маски.

Только в этой комнате их было больше сотни.

На стене напротив окна расположились африканские маски: маска тайного союза Уле племени бобо, маска Плюющегося огнем сенуфо, маска из Налинделе, ашантийское божество плодородия.

Справа от окна висели маски Ближнего и Дальнего Востока: египетская мумия, римская маска Пана, японские "гигаку", китайская голова Дао-Цзу.

Слева от окна, вокруг трех плотно закрытых дверей, размещались маски Америки: маска Смерти инков, маска духа племени Сэлиш, ложная личина Иронезской лиги и кукла "Качина", изготовленная индейцами хопи.