Охотник за приданым

— Ведите себя потише, Канди. И не хитрите. Если случится что-нибудь новое, прежде чем что-нибудь предпринимать, спросите себя, как посмотрит на это девочка, желает ли она этого. А мы все время будем поддерживать с вами связь.

И неизвестный повесил трубку. 

Глава 8

Дон взял блокнот. Его каракули приняли сначала форму вопросительного знака, потом — женского профиля.

Кто-то должен был видеть, как он уходил, в противном случае тело не было бы так быстро убрано. Но что означало предупреждение?

«Ведите себя потише»... В отношении чего? Расспрашивая Мартина Лонга? Это не звучало. Мартин не был замешан в деле: это после его показаний появилась возможность сравнить человека, совершившего кражу Рон-салер, с тем, что убежал из квартиры Сиб. С другой стороны, в краже Десшела доставку осуществлял не Мартин, и банда грабителей не могла себе позволить для каждой кражи иметь нового шофера.

Нет, «ведите себя потише» имело отношение к предполагаемому ведению следствия. Он должен действовать очень осторожно, чтобы не создавать опасность для Сиб, и это было безусловно то, чего хотел его таинственный собеседник. Убийца поставил Дона в скверное положение инспектора полиции, который позволил позолотить себе лапу и теперь не смеет больше действовать против воров своего района.

— А что, Мартин, этот высокий грабитель разговаривал с вами?

— Да, когда он расписывался в книге. Он сказал мне, что надеется на то, что ковры во время перевозки не попортились. А еще сказал, что при малейшем повреждении он устроит ужасный шум.

— А какой у него голос?

— Можно сказать, слащавый, с несколько командными нотками. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Мне кажется, да.

— Вот почему я принял его за хозяина, возможно, за его сына. У меня не было ни малейших оснований думать о каких-то там трюках, тем более, что там находился еще один фургон, доставивший ковры.

— Другой фургон?! Не помните ли, какой фирмы?

— Да вот представьте себе, что помню, мистер Канди. Салон ковров в Челси. Я запомнил это, потому что жил в Челси до женитьбы.

Дон взял телефонный справочник Манхаттана. Четверть страницы было занято районом Челси, но салона ковров там не было.

Когда Мартин ушел, детектив вырвал из блокнота изрисованный лист, скомкал его и бросил в корзину для бумаг. Сходства, может быть, и не было, но как знать,— мисс Каули могла бы что-нибудь заподозрить. Он иногда подозревал свою обиженную природой секретаршу в тайной страсти к ее шефу, хотя она была вполне сдержанна.

— Мистер Нурсел хочет узнать, свободны ли вы, мистер Канди, чтобы с ним позавтракать.

Соул Нурсел так же глубоко завяз в деле Ронсалер, как и он. Шеф службы кредита, он, может быть, имеет новости о краже, и чем раньше Дон это узнает, тем лучше.

— Скажите мистеру Нурселу, что я через минуту зайду за ним.

Они отправятся в «Белую Линду». Соул завтракал там шесть дней в неделю и пятьдесят недель в году. Он неизменно брал очень сухой мартини, яйца «Бенедикт», кофе и мороженое. Менялся только цвет мороженого.

— Я вернусь через час, мисс Каули.

— А если позвонит мисс Форд?

— Если она это сделает, включите записывающее устройство и примите от нее извещение.

Кабинет шефа службы кредита, находящийся в конце коридора, был намного роскошнее кабинета Дона. Соул

Нурсел, мужчина средних лет, производил впечатление человека, невероятно загруженного. Одетый в классический серый костюм, он носил простые, но дорогие галстуки. И несмотря на внешний лоск, его совиные глаза за стеклами очков в черепаховой оправе заставляли думать, что это просто служащий, задавленный работой и удивленный тем, что занимает столь ответственный пост.

Дон заметил, что глаза шефа службы кредита были беспокойнее обычного, а движения — очень нервны.

— Что-то тяжелое на душе, Соул?

— У меня есть идея, как найти украденный товар. Но сперва мы сядем за стол. Что вы скажете, если мы отправимся сегодня в другой ресторан? Мне надоело каждый день есть одно и то же.

— Скажите-ка, эта история сильно по вас ударила?

— Разумеется, ударила. Никому не приятно выслушивать угрозы увольнения после двадцати одного года работы в фирме. Попробуем «Старый Гандельберг», хорошо?

— Согласен.

Они вошли в ресторан и почувствовали запахи кислой капусты, поджаренного по-немецки картофеля, чечевичного супа, пива. Толстощекая девушка, одетая швейцарской крестьянкой, протянула руку к их пальто. Дон замер, сняв пальто только наполовину, так как поверх плеч девушки увидел висевшее спортивное пальто, из кармана которого торчали бежевые перчатки.

Конечно, смешно было воображать, что Гораций, единственный в Нью-Йорке носит пальто из верблюжьей шерсти. Если бы только что Мартин не описывал ему человека из Гленн Ков, Дон безусловно не обратил бы никакого внимания на эту одежду.

На всякий случай он осмотрел лица посетителей ресторана. Ни одно из них не подходило под то описание, которое Мартин Лонг дал шоферу; он посмотрел в зеркало над баром в глубине помещения, но не увидел ни одного носа, достойного того, чтобы его описанием занялся Ронсар.