Охотник за смертью

– Забудь! – рыкнул Альгирдас. – Значит, это все духи? – он провел по струнам тыльной стороной длинного когтя

Звук получился ужасающий – Орнольфа передернуло.

– Ревность, злоба, жестокость и сладострастие, – подтвердил датчанин, – я их обнаружил, когда ты улетел. Пытался связаться с тобой, но ты не отвечал. И ни одной ловушки под рукой не нашлось. А из артефактов достаточной мощности – только скрипка, да твои мечи. Я решил, что за мечи ты мне голову отрежешь…

– Скрипка мне тоже дорога, – как бы между прочим заметил Альгирдас.

– Но скрипкой сгоряча ты большого урона не нанесешь.

Орнольф сказал это и задумался. Даже ему немедленно пришли в память не меньше десятка способов убийства при помощи скрипки.

– Ладно, я их съем, когда проголодаюсь, – Паук закрыл футляр, – но откуда они взялись?

– От Змея, полагаю. Если я правильно представляю себе то, что между вами произошло… маллэт!* – Хельг, не смотри так! – я же говорю: «если». В общем, Змей, чтоб не поддаться соблазну, вытеснил из себя все, что не соответствует самоощущению Жемчужного Господина, в том числе и этих гаденышей. Если бы в этот же момент он не выкинул тебя сюда, они бы просто вернулись к своим господам. А так, видишь: оказались в доме и прицепились, куда смогли.

– Но почему не ко мне?

– Потому что зараза к заразе не пристает, – проворчал Орнольф. – Ты с утра плохо соображаешь, я уже понял. Не к тебе, потому что это я способен на всякие мерзости, а ты, птаха моя, чист сердцем, и душа у тебя как бриллиант. Прозрачная и твердая. И хрупкая, кстати.

– Ах, я такой чувствительный! – Альгирдас возвел очи горе. – Все-таки мне стоило поколотить тебя перед тем, как болтать всякую чушь. И, кстати, забудь о крови Дигра, любовь моя.

Прежде чем Орнольф успел хотя бы сформулировать вопрос, Паук поймал его руку и продемонстрировал его собственные ногти.

Серебристо-серые. Не слишком приятный цвет, но… при чем тут? … Что?!

– Что это зна…

– Заткнись! – Альгирдас без предупреждения тяпнул Орнольфа за палец.

И оба заворожено уставились на потекшее из ранки густое серебро.

– Одна кровь на двоих, – пробормотал Паук как-то недоверчиво, – ты видишь, рыжий? Не только у меня твоя. У тебя – моя. И будь я проклят, если понимаю, почему это сработало…

Он и так был проклят. Однако на этом совершенно точно не стоило концентрировать внимание.