Охотник за смертью: Честь

Стражник, стоявший у дверей в карауле, резко обернулся, почуял неладное и потянулся за бластером. Грегор, ощущающий спиной касание клинка, дал ему знак пропустить их. Стражник с явным недоумением повиновался приказу и, в свою очередь, подал знак другим охранникам, стоявшим вдоль коридора, опустить оружие и оставаться на своих местах. Грегор и Евангелина медленно пошли к лифту. Грегор запыхался, ноги его подкашивались под тяжестью массивного тела, однако страх придавал ему сил и заставлял двигаться.

Казалось, ждать лифта пришлось целую вечность. Наконец двери распахнулись, и Евангелина, по-прежнему не сводя глаз со стражников, вынудила Грегора войти в кабину. Когда двери захлопнулись, Евангелина так сильно нажала кнопку нижнего этажа, что едва не вдавила ее внутрь. Спуск продолжался несколько веков. Грегор все время пытался с ней заговорить, но она пресекала эти попытки, касаясь ножом его горла. К тому моменту, когда лифт наконец прибыл в вестибюль, кровь вовсю хлестала из нескольких порезов на толстой шее Грегора.

Дверь распахнулась, и перед ними предстала целая армия стражников, направивших на Евангелину оружие. Охрана на верхнем этаже подняла-таки тревогу. Евангелина позволила стражникам хорошенько рассмотреть своего залитого кровью хозяина, к горлу которого был прижат сверкающий клинок, а потом рявкнула, велев убираться прочь с дороги. Грегор, захлебываясь в истерике, незамедлительно поддержал ее приказ. Стражники повиновались, опустили оружие и отступили назад, так что между лифтом и главным входом в дальнем конце вестибюля образовался узкий проход.

Евангелина хрипло рассмеялась.

— Вы что, принимаете меня за идиотку? Ну-ка, бросьте оружие на пол, все до одного, и отойдите от него на несколько шагов.

Стражники, вопросительно поглядывая на Грегора, неохотно выполнили приказ. Не менее сотни бластеров с лязгом упали на цементный пол. Стражники отступили, предоставив Евангелине более широкий проход. Она не сводила с них настороженных глаз. Существовала вероятность того, что у охранников осталось какое-то оружие. Оно может быть также спрятано в стенах вестибюля, но, пока она держит нож у самого горла Грегора, они вряд ли решатся открыть огонь.

Евангелина подтолкнула Грегора вперед. Теперь предстояло выполнить наиболее опасную часть плана. Ее грависани были припаркованы поблизости от Башни. Ей во что бы то ни стало надо до них добраться, и тогда она сумеет уйти от погони. Но добраться до саней не так просто — нужно миновать целую армию.

Евангелина без всякого снисхождения подталкивала пыхтящего Грегора. Тот хватал ртом воздух, больше всего опасаясь, что кто-нибудь из идиотов-охранников решит проявить героизм.

Шаг за шагом они приближались к дверям. Евангелина думать не думала, что вестибюль окажется таким огромным. Охранники безмолвно наблюдали за ними, не двигаясь с места, лишь медленно поворачивая свои закованные в шлемы головы. Тишину нарушал только гул шагов да беспрестанные стоны и пыхтение Грегора. Стеклянные банки с головами бились о голую спину Евангелины. Ее ничуть не смущала собственная нагота. Сейчас у нее одна задача — уйти живой.

Наконец они подошли к двери, которая при приближении Грегора распахнулась с легким шипением. Евангелина увидела дневной свет, до слуха ее донесся обычный городской шум. Ад остался позади, перед ней был другой мир. Похоже, стражи скоро выйдут из оцепенения. Нужно убираться, пока они не начали действовать.

— Отлично, Грегор, — одними губами произнесла Евангелина. По ее лицу катились струйки пота, и ей стоило большого труда скрыть дрожь в голосе. — Теперь прогуляемся.

— Прогуляемся? — в ужасе переспросил Грегор. Судя по всему, он только что осознал, что находится у самых дверей, и им овладел приступ паники. — Нет. Я не выйду из Башни. Ни за что.

Страх придал ему решимости. Охваченный внезапным приливом сил, он вырвался из ее хватки, неожиданно ловким движением увернулся от ножа, нацеленного на его горло, и неуклюже заковылял по направлению к стражникам, которые в то же мгновение одновременно бросились к своим бластерам. Какую-то долю секунды Евангелина колебалась, решая, стоит ли запустить нож в жирную спину Грегора, но потом поняла, что на это уже нет времени, и пулей выскочила через распахнутую дверь. Оказавшись на улице, она со всех ног бросилась к тому месту, где оставила грависани. Ее обнаженная спина покрылась мурашками в ожидании смертоносных лучей, хотя она знала, что на самом деле не успеет почувствовать боли. Тут до Евангелины донесся визг Грегора, приказывающего схватить ее живой, и ее сердце радостно сжалось.