Охотник за смертью. Честь

Хэйзел решила не вдаваться в подробности, а обернулась к Миднайт Блю, которая к этому времени уложила Оуэна наземь и поправляла на нем одежду. Оуэн не сопротивлялся, опасаясь сделать что-нибудь такое, что вновь выведет девушку из себя. Наконец, когда ее ритуал подошел к концу, она одарила Оуэна едва ли не застенчивой улыбкой.

– Извини, пожалуйста. Понимаешь... увидеть тебя вновь для меня оказалось большим потрясением.

– Если хочешь с ним еще немного пообщаться, я бы не советовала тебе долго тискать его в объятиях, – сухо заметила Хэйзел.

– Полагаю, нам есть что рассказать друг другу. Почему бы не поделиться впечатлениями относительно своей прошлой жизни, – осторожно предложил Оуэн. – Давай начнем с тебя, Миднайт.

– Восстание недавно закончилось, – начала Миднайт. – Везде царят смута и беспорядок. Миллиарды мертвых. Ты, Оуэн, погиб во время взрыва планетарной бомбы на Голгофе. Ее подорвала Лайонстон перед тем, как самой отправиться на тот свет. Вместе с тобой погибли Джек и Руби. Из тех, кто прошел Лабиринт, в живых осталась я одна. Я должна была находиться вместе с вами, чтобы противостоять Лайонстон и ее Двору. Но после того как Джек заключил соглашение с Семьями, я решила, что мне с вами не по пути. Руби почти перешла на мою сторону, однако под конец все же решила присоединиться к Джеку. И погибла вместе с ним.

После Восстания я пыталась служить порядку, но вокруг было слишком много разрухи. К тому же я никогда не питала любви к политике. В конце концов я послала эту затею к чертовой матери и пошла своим путем – вернулась к пиратской жизни, завела собственный корабль под названием «Фауст». В наши смутные времена пиратам сущее раздолье.

– Довольно... интересно, – осторожно заметил Оуэн. – Но я не совсем тот Оуэн, которого ты знала. Да и ты слегка отличаешься от моей Хэйзел.

– Да, – произнесла Миднайт, бросив на Хэйзел немного пренебрежительный взгляд. – Тебе, милочка, еще надо над собой поработать.

– Ну а что скажешь ты? – Оуэн быстро переключил внимание на Бонни Бедлам. – Я не ослышался? Мы действительно с тобой...

– Да, женаты. – Молодая особа широко улыбнулась, обнажив острые зубки. – Уже почти два года. Ты выглядишь почти как мой Оуэн. Только без пирсинга и татуировок. Во время нашего Восстания Голгофа уцелела. Но, к сожалению, вместе с ней уцелели и бывшие политики. Сколько мы ни старались что-то изменить, все безуспешно. В конце концов мы устали биться головой о стену лжи и коррупции и пошли своим путем. Теперь мы правим на Мисте. Конечно, мир небольшой, но мы добились там значительных перемен. Империя же продолжает разваливаться к чертям. Впрочем, иначе и быть не могло, зря мы думали, будто сумеем изменить систему.

Джек погиб во время взрыва бомбы у здания Парламента. Руби перебила кучу народу, который винила в его смерти. Сейчас она в бегах, за ее голову назначена большая награда. Поговаривают, что она вполне счастлива, заправляя кровавыми делами на Мадрагуде. А что скажете о себе вы?

Оуэн поведал им свою историю, которую время от времени дополняла замечаниями Хэйзел. Когда Дезсталкер закончил, Бонни несколько раз пожала плечами, что привело в мелодичное движение ее побрякушки.

– Давайте лучше перейдем к делу. Для какой цели нас позвала Хэйзел?

– Я всего лишь послала запрос, – ответила Хэйзел, – а вы на него откликнулись.

– Я пришла, чтобы еще раз повидать Оуэна, – сказала Миднайт.

– А я... чтобы немножко встряхнуться, – произнесла Бонни. – Жизнь на Мисте стала чересчур цивилизованной, можно завыть от скуки.

– Вот и замечательно, – воскликнул Оуэн. – Итак, скажите... какими способностями наделил вас Лабиринт?

– Я умею телепортироваться, – ответила Миднайт. – Если я где-то однажды была, то могу в любой момент попасть туда снова. В противном случае, я ограничена пределами видимости.

– Весьма полезное свойство, – констатировала Хэйзел. – А что скажешь ты, Бонни?

– Я обладаю способностью к регенерации. Не важно, какая рана – большая или маленькая, все это вопрос нескольких секунд. Передо мной нет никаких преград. Процесс восстановления идет непрерывно.

Она поднесла указательный палец левой руки ко рту и откусила от него кусок до первой фаланги. Трое остальных ее спутников невольно ахнули. Улыбнувшись им, Бонни принялась неторопливо жевать, а через минуту выплюнула обглоданную косточку. Оуэн почувствовал, что содержимое его желудка медленно подступает к горлу. С двух сторон к нему крепко прижались Миднайт и Хэйзел. Бонни подняла вверх указательный палец. Он уже перестал кровоточить и из него показался новый кончик, завершенный молодым ноготком. Не прошло и минуты, как палец выглядел точь-в-точь как прежде, без каких-либо следов повреждения.

– Круто, да? – произнесла – Бонни Бедлам.

– Мне в жизни приходилось видеть на редкость отвратительные вещи, – сказала Хэйзел. – Эта картина вполне может пополнить список. Даже не знаю, что делать: блевать или аплодировать?

– Думаю, если тебя стошнит, она воспримет это как комплимент, – заметила Миднайт.