Охотник за смертью: Война

По всей планете Голгофа, в деревнях, городах и космопортах мятежники неостановимо шли вперед, тесня Имперские Силы на всех фронтах. Боевые машины, козырная карта Империи, стояли мертвыми пустыми металлическими коробками без аппаратуры, которая могла ими управлять. Имперские войска смотрели в лицо поражению и реагировали единственным известным им способом. Они открыли огонь из самого мощного оружия, которое у них было, и стреляли во все, что движется. Лучи косили мирное население вместе с мятежниками, и улицы захлебывались в крови. Войска захватывали в заложники толпы женщин и детей, использовали их как живой щит и угрожали расстреливать десятками, если мятежники не отступят. Они взрывали дома, больницы и электростанции, чтобы не дать мятежникам их захватить. Для защиты городов они уничтожали эти города вместе с населением. Такая жестокость и бойня ожидались и даже были теоретически допустимы, но на практике они поразили повстанцев до глубины души, даже после того, что они видели на Виримонде. По всей планете наступление мятежников замедлялось и останавливалось, встретившись со злом такого масштаба, против которого их простая тактика была бессильна. За победу повстанцы готовы были отдать свои жизни, но не могли заставить себя принять на себя ответственность за истребление мирного населения. Они колебались в растерянности, и снова все зависло в неустойчивом равновесии.

И тогда снова по всей планете проявила себя Матер Мунди. Мать Всего Сущего, сверхэспер, вошла одновременно в умы всех эсперов, сотен и тысяч их, и они преобразовались в существо нового порядка. Связанные в единый огромный разум, они действовали как единое целое, и пси-бури прокатились по всей Голгофе, сметая Имперские Войска и не трогая повстанцев и мирных жителей. Полтейгестеры и пирокинетики уничтожали здания и убежища Имперских Сил, поджигали казармы и разносили по камешку баррикады неостановимыми аватарами разрушения. Наведенные эсперами кошмары проносились хаосом по беспомощным умам, и сотни солдат вырывали себе глаза, чтобы не видеть того, что им показывали. Они расстреливали своих товарищей и направляли оружие против себя самих.

Эта огромная волна начисто смела все сопротивление силам повстанцев. И посмотрела Матер Мунди на дело рук своих, и увидела она, что это хорошо, и ушла из тысяч эсперских разумов. Силы повстанцев убрали разгром, который она после себя оставила, и взяли власть в городах и селах, жители которых приветствовали в них своих спасителей. Война на поверхности закончилась.

Но Матер Мунди еще не закончила работу. Проявившись через старого друга — Безумную Дженни, — Матер Мунди нашла еще две полезные души и телепортировала всех трех туда, где они могли принести более всего пользы. Они исчезли без звука, только хлопнул воздух, заполняя место, где они только что были, и в общем хаосе их исчезновения не заметил никто. Удовлетворенная тем, что сделала все что нужно, Матер Мунди замкнулась в себе до той поры, пока она не понадобится снова.

При дворе Лайонстон Ад укоренился и расцвел темным ядовитым цветом. Пламя было повсюду, и золотые с алым его языки были порой единственной иллюминацией в спускавшейся тьме. В воздухе было не продохнуть от вони серы, пролитой крови и вареного человеческого мяса. Пойманные повстанцы были насажены на колья или брошены в путаницу металлических колючек, которые медленно рвали их на куски. Трупы мертвых советников болтались на цепях. Вороны рвали им лица, выклевывали глаза и бранились визгливыми человеческими голосами. Опасно стало подвести императрицу в любой мелочи. Кроваво-красные ангелы с пылающими крылами стояли рядами перед Железным Престолом с мономолекулярными мечами в руках. Нечестное оружие, но Лайонстон была уже выше таких тонкостей.

Капитан Сайленс, инвестигатор Фрост и офицер безопасности Стелмах осторожно пробирались между багрово горящими туманами Ада, уходя от клубов дыма желтой серы, которые вырывались из пылающих угольных ям. Они держались поближе друг к другу, стараясь не слишком глядеть по сторонам и направляясь к подсвеченному трону Лайонстон как можно более прямым путем. То и дело у них под сапогами хрустели мелкие косточки. Вроде бы от птиц или зверей. А может быть, от маленьких детей. На некоторых еще держались клочки кожи и мяса. Иногда им вслед кричали люди, висящие на цепях или распятые на деревьях из ножей, умоляя о помощи, смерти или хотя бы глотке воды. Сайленс и Фрост смотрели прямо перед собой и не отвечали. Они знали, что ничего сделать не могут. И ничего им сделать не позволено. Стелмах тихо плакал, глотая слезы.