Охотник за смертью: Война

— Боюсь, ты прав. Но мне нравилось быть директором порта. Единственная работа, которую я умел делать хорошо.

— Единственная работа, где ты мог качать левые деньги насосом.

Стил взглянул на Мак-Ви:

— Ты знал?

— Конечно.

— Отчего же ты никому ничего не сказал?

— Потому что ты был хорошим директором порта. Работа эта тяжелая, и ни один из членов Совета на себя ее брать не хотел. Ладно, так ты поможешь мне отстроить Мистпорт? Ты подумай обо всех подрядах на работы и строительство, которыми будешь распоряжаться ты. Сообразительный человек на такой должности сможет наворовать себе состояние.

— Ты меня уговорил, — сказал Стил. — Когда начинаем? В другом конце зала банкир Нисон подошел засвидетельствовать свое уважение Оуэну Дезсталкеру. Вид у него был потрепанный и усталый, но на удивление счастливый.

— Вид у тебя такой, будто ты бывал на войне и раньше, — сказал Оуэн.

— Чертовски верно, — подтвердил Нисон. — Самое веселое время моей жизни повторилось снова. Я же начинал как наемник. «Сей меч за деньги» и прочее. Твой отец привел меня в мир бизнеса. Он говорил, что мои инстинкты очень пригодятся банкиру. Как он был прав! Ладно, я пришел тебе сказать, что мы с моими компаньонами решили восстановить и поддерживать информационную сеть Дезсталкера.

— Как это с вашей стороны сознательно, — заметила Хэйзел. — Что подвигло вас на это решение?

— Отчасти этот джентльмен, который стоит рядом с вами, отчасти то, что теперь каждый житель Мистпорта — участник великого Восстания, хочет он того или нет, и отчасти то, что мы все почувствовали себя куда более живыми, чем были много лет. В бизнесе есть свои преимущества, но ничего по-настоящему интересного. Бедная жизнь, в которой самый волнующий момент — отчуждение чьего-то залога. Нет, куда веселее быть мятежником. Пока, Дезсталкер.

Он коротко кивнул Оуэну и Хэйзел и пошел искать выпивку, закуску и кого — нибудь еще, кому можно рассказать о своем преображении. Нет большего энтузиаста, чем пожилой новообращенный. На его месте возник журналист Тоби Шрек и его оператор Флинн. Их журналистская аккредитация спасла их во время истребления захватчиков, но теперь они застряли на Мисте, пока не смогут выпросить, одолжить или украсть обратный перелет.

— Привет! — воскликнул Тоби. — Можно к вам присоединиться? Мы принесли бутылку.

— Вот это речь цивилизованного человека! — восхитился Оуэн. — Я так понял, что вы заинтересованы сопровождать нас, отчаянных мятежников, когда мы отсюда улетим?

— В самую точку, — подтвердил Тоби. — Где вы, ребята, там классный материал. А кроме того, мы спрашивали всех подряд и всюду получили отлуп.

— Что ж, это честно. Так если вы ищете материал, тут кое-кто из моих компаньонов планирует экспедицию на планету Хацелдама. Я вас с ними свяжу. А сейчас — почему вы не берете интервью у Джека Рэндома? Он же герой дня. Тоби и Флинн переглянулись, и потом Тоби подался вперед и понизил голос:

— А вы уверены, что это настоящий Джек Рэндом? Оуэн и Хэйзел ничего на лице не выразили, но тоже подались вперед и понизили голос.

— А почему вы думаете, что нет? — спросила Хэйзел.

— Потому что я видел, как он вел войска повстанцев на Техносе III всего около месяца назад, — ответил Тоби. — И он выглядел… по-другому. Старше. — Куда старше, — добавил Флинн. — У меня все заснято. Моя камера никогда не лжет.

— За много лет много было людей, объявлявших себя Джеком Рэндомом, — сказал Оуэн нейтрально. — Скажем так, что этот кажется наиболее убедительным. Тоби метнул взгляд на Рэндома, по-прежнему окруженного поздравителями и восторженными последователями.

— А вас не беспокоит, что ему достается вся слава? Вы двое сделали уж не меньше, чем он. У Флинна все заснято. Хэйзел пожала плечами.

— Меньше всего мне нужно, чтобы за мной гонялись собиратели автографов. Пусть себе будет героем, если ему этого хочется. Мне в этой роли было бы неуютно.

— Внимание! — сказал Оуэн. — Кажется, он собирается что-то сказать.

Последовавшая речь была триумфом. Короткая, острая, прозрачная и остроумная. Профессиональный спичрайтер не мог бы сделать лучше. Молодой Джек Рэндом разогрел кровь толпы прославлением подвигов людей при защите своего города и обещанием грядущих боев против несправедливости. «На Голгофу!» — кричал он, и публика подхватывала крик вместе с бурей оваций. Оуэн и Хэйзел аплодировали со всеми, чтобы не показаться завистливыми, но их эти слова не тронули. Слишком все это красиво выглядело, чтобы быть правдой.