Охотник за смертью: Восстание

— Я — Длинный Лэнк, тридцать второй клон. Я убежал с фабрики. Вольфы заставляют нас работать без отдыха, лишь бы их драгоценная фабрика вовремя открылась. Им наплевать, что мы умираем. Наша работа сама по себе очень опасна. Излучения, с которыми мы имеем дело, сводят с ума и разъедают плоть. Но Вольфы имеют право делать с нами все, что хотят. Никто им ничего не скажет, потому что императрица хочет новый двигатель. Вы можете не бояться нападать на фабрику. Пусть они убьют нас — лучше смерть, чем тот ад, в котором мы живем изо дня в день. Но если вы сумеете освободить нас, мы будем сражаться рядом с вами до последней капли крови.

Клон внезапно сел, как будто испугался, что у него подкосятся ноги. Аудитория приветствовала его выступление одобрительным шумом.

Шторм важно кивнул:

— Да, он отвечает за свои слова. Я в самом деле потрясен. Клонам чертовски редко удается избавиться от заложенных в них программ подчинения. Если все клоны на этой фабрике такие же, как он, из них можно составить целую армию. С такой армией я кого угодно не испугаюсь. Даже имперских войск.

Рэндом тоже кивнул. Он не сомневался, что Длинный Лэнк говорит правду, но не мог не заметить, что его выступление было спланировано заранее. Совет уполномочил клона выступить с речью, развивающей тему под названием «еще одна сложность». Возможно, они даже написали ему речь, чтобы произвести максимальное впечатление на зрителей и на гостей. Во всяком случае, сам Рэндом сделал бы именно так. А вот произвести на него впечатление было довольно трудно. Рэндом много лет был профессиональным мятежником и давно уже научился отделять эмоции от фактов. А факты заключаются в том, что на Техносе III необходимо остановить производство новых двигателей. Ради этого их сюда и прислали. И если для того, чтобы выполнить задание, ему придется взорвать фабрику вместе со всеми клонами, он это сделает. Конечно, если они с «отверженными» сумеют сначала освободить рабочих, Джек только обрадуется. В конце концов, он стал мятежником именно для того, чтобы освобождать угнетенных.

— Я представляю себе, что такое окопная война, — сказал он наконец. — В свое время мы долго сидели в траншеях, верно, Алекс? Конечно, тогда мы были моложе. Так же, как и сами подземные войны. Но и тогда все называли себя подземными крысами и говорили что-то о пролитой крови, которая никогда не увидит солнца… Я не собираюсь оскорблять вас практическими советами — уверен, вы лучше меня знаете, как воевать под землей. Но мы с Алексом тоже всю жизнь сражаемся с Империей. Мы разбираемся в стратегии и знаем много маленьких хитростей, которые могут помочь вам одержать верх над армией Вольфов. Мы представляем себе их образ мыслей.

Я понимаю, что вы разочарованы, ведь вместо армии вам прислали всего трех человек. Но сейчас на многих планетах Империи происходит одно и то же — люди стекаются в подполье. Все хотят нанести удар Империи. Всем нужны квалифицированные советники. А их у подполья Голгофы не так уж много. Даю вам слово, что вы получите все, что просили, — в свое время. Слово Джека Рэндома. Но сейчас нам важнее всего не допустить открытия фабрики. Если Лайонстон получит свои новые двигатели, ее флот и в самом деле станет непобедимым. Вот почему мы прилетели на Технос III. Мы хотим помочь вам остановить производство и, если можно, скинуть Вольфов. А дальше вы должны будете отстоять свою планету, а мы займемся остальными мирами Империи. Мы сделаем для вас все, что сможем. Нас и в самом деле только трое, но вы будете поражены, когда узнаете, на что мы способны.

— Другими словами, — сказала Алиса-Призрак, сверля Рэндома своим неприятным взглядом, — другими словами, вы хотите сказать, что намерены быстренько победить здесь и пустить все на самотек? Еще раз подтвердить звание великого героя, да?

— Нет, — ответил Рэндом. — Я прилетел, чтобы сражаться вместе с вами. Я хочу на передовую. Хочу поделиться опытом, который приобрел за долгие годы борьбы. Руби и Алекс тоже будут сражаться, каждый по-своему. Вы просили помощи — мы перед вами. Вместе мы разнесем эту чертову фабрику на куски.

Члены совета придвинулись поближе друг к другу и принялись вполголоса совещаться. Зрители тоже начали обсуждать услышанное, так что скоро в помещении уже стоял громкий гул голосов. Рэндом осторожно огляделся, но по лицам мятежников ни черта нельзя было понять. Кажется, он сказал все, что нужно. Но никогда нельзя быть уверенным. Рэндом говорил совершенно серьезно — он действительно хотел не руководить «отверженными», а сражаться рядом с ними. Это было нужно ему самому. Он хотел доказать себе, что все еще способен на такие поступки. Что легендарный Джек Рэндом не умер и не сломался в имперских застенках.