Охотник за тенью

«Конец твоей сказки, мальчик без имени…» Но пенитенциарий не попался на удочку.

И вот он здесь. И надеется, что история, которую нужно разгадать, – тоже здесь.

И снова слова экономки укажут ему путь. Когда он спросил, какой человек был Анатолий Агапов, она ответила: «Суровый, строгий человек. Думаю, ему не нравилось жить в Риме. Он работал в русском посольстве, но много времени проводил дома, закрывшись у себя в кабинете».

Кабинет. Его и нужно найти в первую очередь.

Кабинет он нашел, порядком поблуждав по дому. Было нелегко отличить одну комнату от другой: мебель прикрывали белые полотнища, чтобы она не пылилась. Приподнимая их в поисках какого-то ориентира, Маркус обнаружил, что все предметы обихода, обстановка и утварь остались на своих местах. Кто бы ни купил когда-нибудь эту виллу – если такое случится, – он унаследует все вещи, принадлежавшие Агаповым, даже не зная их истории и не догадываясь о драме, разыгравшейся в этих стенах.

В кабинете стоял большой книжный шкаф. Перед ним – дубовый стол. Быстрыми движениями Маркус сорвал с мебели саваны, скрывавшие ее. Уселся в кресло позади письменного стола, откуда, видимо, руководил подчиненными Анатолий Агапов. Стал рыться в ящиках. Второй слева заклинило. Пенитенциарий схватился обеими руками за круглую рукоятку и тянул, пока ящик не вышел из пазов и не рухнул на пол с грохотом, который эхом отдался по всему дому.

Внутри была рамка с фотографией, но лежала она лицевой стороной вниз. Маркус перевернул ее. Эту фотографию он уже видел: такую же дала ему экономка, а потом ее сжег Фернандо.

Совершенно такая же.

Блеклый цветной снимок, сделанный, возможно, в восьмидесятые годы. Скорее всего, с помощью автоспуска. В центре – мужчина, не слишком высокий, крепкий, лет пятидесяти: Анатолий Агапов, в темном костюме, в жилете, при галстуке. Волосы зачесаны назад, острая черная бородка. Справа от него – Аня в красном бархатном платьице; челка, волосы до плеч, подвязаны лентой. Только она и улыбалась. Слева от мужчины – Виктор, тоже в костюме с галстуком; стрижка каре, челка падает на глаза, грустный вид.

Отец и близнецы, почти не отличимые друг от друга.

На фото – деталь, которая с самого начала не давала пенитенциарию покоя: Анатолий Агапов держит за руку Виктора, но не Аню.

Маркус долго над этим раздумывал, ведь, по словам экономки, девочка была любимицей отца.

«Я редко видела, как он улыбается, и это было, только когда Аня находилась рядом».

Поэтому он снова задался вопросом, является ли этот жест на фотографии выражением привязанности или способом показать свою власть. И была ли отцовская рука поводком для Виктора. Пока объяснения не было: Маркус положил фотографию в карман и решил продолжить исследование дома.

По мере того как он проходил по комнатам, ему припоминались другие фразы старухи из приюта, касающиеся близнецов.

«Чаще всего мы видели Аню. Она вырывалась из-под контроля отца, забегала к нам на кухню, когда мы готовили или занимались другими домашними делами. Она была светлая девочка».

Светлая девочка: Маркусу нравилось определение. Вырывалась из-под контроля отца? Что это значит? Он тогда задавался этим вопросом, задался им и сейчас.

«Дети не ходили в школу, у них даже не было домашнего учителя: синьор Агапов сам занимался их образованием. Друзей у них тоже не было».

Когда Маркус спросил о Викторе, экономка заявила: «Вы не поверите, если я скажу, что за шесть лет я видела его раз восемь, может быть, девять». Потом добавила: «Виктор никогда не говорил. Молчал и смотрел. Пару раз я замечала, как он втихомолку наблюдает за мной, спрятавшись где-нибудь в комнате».

И, заставляя луч фонаря скользить по стенам, Маркус, как ему казалось, все еще видел Виктора в каждом углу, за диваном, за шторой. Теперь он был мимолетной тенью, которую порождало его воображение, а может быть, и сам дом, все еще зараженный убогим детством этого грустного ребенка.

На верхнем этаже он обнаружил детские комнаты.

Они располагались рядом и были очень похожи. Кроватки со спинками из ценных пород древесины, с инкрустациями, столики для уроков, стулья. В комнате Ани преобладали розовые тона, в комнате Виктора – коричневые. В комнате Ани стоял кукольный домик, со всей обстановкой. В комнате Виктора – небольшое пианино.

«Он все время сидел у себя в комнате. Иногда мы слышали, как он играет на пианино. Он прекрасно играл. И был гением в математике. Одна из горничных, прибираясь у него, обнаружила листы бумаги, исписанные вычислениями».

И правда, их было много. Маркус увидел кипу листков в книжном шкафу вместе с томами по алгебре и геометрии и старыми счетами. Зато в комнате Ани стоял большой шкаф, полный одежды. Цветные ленты, на полочке – туфли, вычищенные до блеска; наверху – шляпки. Подарки любящего отца любимой дочке. Виктор страдал от соперничества с сестрой. Достаточный мотив, чтобы ее убить.

«Какие отношения были между детьми? Виктор и Аня ладили?»

«Иногда мы слышали, как дети ссорятся, но они часто играли вместе, особенно в прятки».