Охотник за тенью

Наконец-то мочевой пузырь раскрылся. Пия зажмурилась от удовольствия. Теплая жидкость изливалась из нее бурным потоком.

Карбони опять перестал свистеть.

– Вот козел, – тихо выругалась она – но свист возобновился.

Она уже почти заканчивала, когда особенно сильный порыв ветра заставил ее пошатнуться. Тут она и услышала хлопок.

Пия похолодела. Что это было? Да было ли это на самом деле, или ей послышалось? Все произошло слишком быстро, и ветер заглушил звуки. Теперь коллега лучше бы прекратил свистеть, ведь за этим свистом ничего не расслышишь.

Ее охватил панический страх. Она поднялась, кое-как натянула колготки. Сжимая в руках мобильник и пистолет, бросилась бежать в мини-юбке, задравшейся до пупка. Зрелище не слишком красивое, но ей было не до того.

Спотыкаясь, чуть не падая, она неслась вперед, на свист Карбони.

Умоляю тебя, не прекращай.

Ей показалось, будто кто-то преследует ее. Может, разыгралось воображение; все это не важно. Главное – добежать до машины.

Выбежав наконец на место, где они припарковались, Пия увидела, что коллега сидит в машине, а дверца открыта. Она бросилась туда.

– Стефано, прекрати свистеть, здесь кто-то есть! – крикнула она в страхе.

Но свист не прекратился. Добежав до машины, Пия хотела было отхлестать кретина по щекам, но замерла при виде его вытаращенных глаз, разинутого рта. В груди Карбоне зияла рана, из которой вытекала черная, вязкая кровь. Хлопок был выстрелом.

А свист все звучал со всех сторон, приближаясь к ней.

2

На заре его разбудили птицы.

Маркус открыл глаза и услышал трели. Но виски тотчас же пронзило болью. Он попробовал понять, откуда происходит боль, но болело везде.

И было холодно.

Он лежал ничком, в неудобной позе. Правая щека на голой земле, руки вдоль тела, одна нога вытянута, другая резко согнута в колене.

Видимо, он рухнул всей тяжестью лицом вниз, даже не выставив вперед руки.

Сначала он попробовал приподнять поясницу. Потом, опершись на локти, встал на четвереньки. Голова кружилась. Он боролся с искушением снова закрыть глаза. Страх снова лишиться чувств оказался сильнее дурноты.

Он наконец сел, по-прежнему не поднимая глаз. На земле, покрытой утренней изморозью, выделялся его темный силуэт. Он чувствовал влагу на себе: на спине, руках, ногах, затылке.

Затылок, подумал он. Вот откуда прежде всего происходит боль.

Маркус пощупал больное место, но крови не было, только огромная шишка да небольшая ссадина.

Он боялся, что снова теряет память. И быстренько пробежался по своим воспоминаниям.

Неизвестно почему первым пришел на ум образ монахини, разрубленной на куски в садах Ватикана год тому назад. Но его тут же изгнало воспоминание о Сандре, о том, как она целовалась с мужчиной, в которого влюблена, и о том, как они встретились в сосновом лесу под Остией. Потом явилось и остальное… Магнитофон в церкви Святого Аполлинария, слова Клементе: «Над Римом нависла серьезная угроза. То, что случилось ночью, глубоко возмущает и ум, и совесть». Соляной мальчик… И наконец, вечеринка, зловещая оргия, на которую он попал предыдущей ночью, тень человека с фотоаппаратом, преследование в наркотическом тумане, удар по голове. Последнее, что он помнил, – ноги напавшего на него человека, который уходил восвояси. На нем были синие башмаки.

Кто-то охранял ту тень. Почему?

Наконец Маркусу удалось встать на ноги. Он почувствовал, что замерз. Кто знает, в какой момент прошлой жизни, от которой амнезия его отрезала, он приучился терпеть холод.

В бледном свете зари сад вокруг виллы приобрел призрачные очертания. Пенитенциарий вернулся к стеклянной двери, через которую вышел, но та была заперта. Он попытался выломать створку, но не хватило сил. Тогда он поднял с земли камень и разбил стекло. Сунул руку в отверстие и открыл дверь.

Внутри от вечеринки не осталось и следа. В доме, казалось, десятилетиями никто не жил. Мебель покрыта белыми чехлами, воздух затхлый.

Неужели ему вправду все привиделось? Таким мощным оказался наркотик, который он принял? Но тут он заметил одну деталь – аномалию – и понял, что все происходило на самом деле.

Нигде не было пыли.

Везде было слишком чисто, патина запустения не коснулась предметов.

Маркус сорвал полотнище, покрывавшее диван, и набросил себе на плечи, чтобы согреться. Нажал на выключатель, но электричества не было. Ощупью пробрался по лестнице на верхний этаж в поисках туалета.

Нашел его в глубине спальни.

Сквозь жалюзи просачивался слабый дневной свет. Маркус нагнулся над раковиной и стал споласкивать лицо снова и снова. Потом поднял голову и посмотрел в зеркало. Под глазами – темные круги: удар не прошел даром. Может, у него даже черепная травма.

Он вспомнил Космо Бардити, его сообщение в голосовой почте: «Вот послушай еще: у меня, кажется, наметился многообещающий след… Но не хочу опережать события: нужно проверить источник».