Охотники до чужих денежек

– Что же удержало тебя от проникновения в святая святых? – не поверила Анна в отсутствие меркантильности у столь неприятной человеческой особи. – Не иначе кто-то помешал.

– Точно, девушка! – Макурин потряс в воздухе указательным пальцем. – Я всегда говорил, что из проституток получаются самые лучшие подруги. Опыт, помноженный на годы... Ладно, не обижайся... Соседка! От неминуемой гибели меня спасла соседка. Вошла в квартиру и принялась девушку по имени окликать. Вот я в ванной и решил укрыться.

– И она тебя не нашла? – снова не поверила Анна, которой Макурин нравился все меньше и меньше.

– Нашла! Так я физиономию пеной для бритья намылил, станочек в руки и под дурака закосил, все съехало...

– Допустим, под дурака тебе не особенно и косить нужно, – огрызнулась Анна. – Так, если я правильно поняла, то твоему примеру последовал кто-то еще и небезрезультатно?

– Да, сударыня, вы, как всегда, правы! – обрадованно подхватил Макурин, едва не потирая руки. – Буквально часа через три следующий любопытный был не столь удачлив, как я. Бах, бах, взрыв! И все кончено. От дяди не осталось даже ботинок.

– И кто же он? – вступил в разговор Вениамин.

– А вот этого я не знаю. Да мне и ни к чему. И примчался я сюда не столько из-за этой злополучной тетради, а сколько из-за того, что следует из событий, предшествующих взрыву.

Трагизм в голосе Макурина требовал к себе сиюминутного внимания. И это ему удалось. Анна, поигрывая поясом шелкового халата, настороженно поглядывала на гостя. Вениамин с побледневшим лицом также замер. Единственное, чего сейчас недоставало, так это наводящего вопроса, и его не преминула задать хозяйка квартиры.

– И что же следует? – пропела она мелодично, тем не менее с металлическим проблеском во взгляде.

– А следует то, дорогой ты наш Веник, что эта девка теперь – персона номер один.

– В каком смысле? – вопрос они задали одновременно, тревожно переглянулись и поспешили встать рядом, словно, сплотившись, могли что-либо предотвратить.

– Если раньше никто и голоса не мог подать относительно ее роли. Так, шушукались по углам, предполагали... Теперь же все, почти все в полный голос утверждают, что это она и именно она отправила своих предков в долину смерти. Отправила, чтобы завладеть их состоянием и еще чем-то, о чем я имею весьма смутное представление. Теперь ты понимаешь, какую змею пригрел на груди?! Теперь ты понимаешь, почему я примчался сюда?! Если нет, то я поясню! Я прилетел сюда на всех парусах для того, чтобы спасти тебя, дурака!

Не знал бы Макурина Вениамин, вполне мог бы сейчас поверить слезливости в его голосе, поверил бы и, может, даже руку пожал в знак благодарности за такое проявление дружеского участия. Но он слишком хорошо его знал. Слишком, чтобы не усомниться в его искренности.

– Чего ты хочешь за заботу? – Вениамин переступил с ноги на ногу и закусил губу, почти уверенный в его ответе.

Макурин сделал тяжелый вдох и не менее тяжело выдохнул. Несколько минут взгляд его воровато метался по комнате, но решиться на что-то он все никак не мог. Помогла и в этом случае Анна. Медленно приблизившись к нему, она заученным жестом приподняла его багровеющее лицо за подбородок и, слегка потрепав, лукаво прошептала:

– Чего же хочет наш Мальчиш Плохиш? Доли в бизнесе, однако! Я не ошиблась?

– Почему сразу так?! – вскинулся было Макурин, но осекся под ее проницательным взглядом. – А что, Веник, чем не мысль? Золотая, я скажу, у тебя женщина! Все с ходу ловит!

Он дурашливо рассмеялся, пытаясь сгладить ситуацию, но алчный оскал безгубого рта свидетельствовал об обратном. Макурину нужны были деньги. Мало ему было своих, ему хотелось ухватить и куш Вениамина. Почему нет, раз обстоятельства сами собой подталкивают его к этому? Несколько сотен километров отмахал ради того, чтобы Вениамин пообещал ему львиную долю своего дохода. Как в свое время поступил отец парня, одарив сына...

– Забирай, – тихо, но очень твердо обронил Вениамин и даже протянул ему руку для пожатия. – Ты теперь в деле главный. Я сворачиваюсь.

– Шутишь?! – Макурин привстал с места, вцепившись в лацканы пиджака так, что побелели костяшки суставов пальцев, и судорожно сглотнул. – Ты хочешь сказать, что отваливаешь?!

– Да!

– А последняя ходка?! Там же куш немалый, курьеры прибудут со дня на день... Я не верю тебе, Веник, хоть убей, не верю! – Макурин зачастил, беспрестанно дергая кадыком. – Должна быть какая-то причина объективная... Что-то другое, от чего ты вдруг решился все бросить.

– Так она есть! – почти весело воскликнул Вениамин и, крутанувшись на месте, подхватил Анну на руки. – Жениться я надумал, брат! Прямо сегодня в загс и лупанем! Что скажешь, Нюрка?!

Хоть и зашлось у нее сердце от неожиданно свалившейся на нее удачи, Анна была на редкость умной женщиной и прекрасно поняла, в чем истинная подоплека столь молниеносного решения. Мальчик боялся чего-то или кого-то. Боялся настолько сильно, что готов был бежать куда угодно и с кем угодно. Видимо, опасность была достаточно велика, хотя о причинах она могла только догадываться...