Охотники Гора

Двое охотников толкнули Вьерну вперед и прижали ее голову к земле. Двое других широко раздвинули ей ноги и несколько согнули их в коленях. По сигналу Марленуса пятый охотник подошел к распластанной на земле девушке и наклонился над ней. Он вытащил из-за пояса широкий охотничий нож. Я заметил, как его лезвие коснулось сухожилия на правой ноге Вьерны.

— Убар, прошу вас! — воскликнула она. — Ведь я же женщина!

— Нет, — возразил Марленус, — ты разбойница.

— Я женщина! Женщина! — закричала Вьерна.

— Нет, — покачал головой Марленус, — ты женщина лишь по облику, за которым скрывается характер мужчины.

— Нет! — разрыдалась она. — Это неправда! Я — женщина! Женщина и телом, и душой!

— Ты говоришь правду?

— Да, да!

— Значит, ты признаешь себя женщиной? Только женщиной и никем больше?

— Да! Я только женщина!

— Ив тебе нет ничего, что позволило бы тебе сравниться с мужчиной?

— Нет! Я только женщина, целиком и полностью женщина!

— Ну что ж, — отозвался Марленус, — если ты всего лишь женщина, значит, наказывать тебя как разбойницу нельзя.

Из груди Вьерны вырвался вздох облегчения. Она попыталась освободиться от рук державших ее охранников.

Ее не отпускали.

— Значит, — продолжал Марленус, — сухожилия перережут тебе как беглой рабыне.

В глазах Вьерны с новой силой вспыхнул ужас. Марленус был прав. В наказание за повторную попытку побега рабыням нередко перерезали подколенные сухожилия. Мне приходилось встречать жертв подобной процедуры на улицах Ара. Зрелище, надо признаться, не из приятных.

— Перерезать сухожилия рабыне, — распорядился Марленус.

— Хозяин! Прошу вас, хозяин! — взмолилась Вьерна.

Марленус жестом приказал охотнику с ножом повременить.

Слова Вьерны поразили нас всех, за исключением Марленуса. Она впервые назвала его хозяином.

— Пожалуйста, хозяин! — рыдала девушка. — Не нужно меня калечить! Прошу вас!

— Рабыня просит вас пощадить ее, — официальным тоном сообщил Марленусу охотник, занесший нож над ногой девушки.

— Это правда? — поинтересовался Марленус.

— Правда, хозяин, — еще громче разрыдалась Вьерна. — Я полностью в вашем распоряжении! Я, ваша рабыня, прошу у вас пощады! Пощадите меня, хозяин!

— Отпустите ее, — приказал Марленус.

Охотники на шаг отступили от девушки; державший в руке нож спрятал его за пояс.

Вьерна поднялась с земли и осталась стоять на коленях, уронив руки и низко опустив голову. Тело ее била мелкая дрожь. Остальные девушки испугались ничуть не меньше. Хура и Мира побледнели как полотно. Вьерна была сломлена. Ее высокомерие и дерзкое упрямство исчезли. Она смотрела на Марленуса так, как смотрит на своего хозяина рабыня. Теперь она знала, что несвободна, и знала, кому принадлежит. Во всеобщем молчании она направилась к своему ошейнику, лежащему в пыли на том месте, куда его бросил Марленус, подняла его, подошла к великому убару и опустилась перед ним на колени. В глазах ее стояли слезы. Дрожащей рукой девушка протянула ошейник Марленусу. Убар вытер его о рукав своей туники. Вьерна, низко склонив голову, протянула ему скрещенные в запястьях руки.

— Я полностью подчиняюсь вам, — произнесла она официальную формулу новообращенной рабыни.

Марленус защелкнул на ней ошейник и поданной ему веревкой связал ей руки. Вьерна подняла на него глаза.

— Я ваша рабыня, хозяин, — негромко произнесла она.

Марленус обернулся к одному из своих подчиненных.

— Вымойте ее, — приказал он, — причешите и умастите ароматическими маслами.

Вьерна уронила голову.

— После этого, — продолжал убар, — наденьте на нее шелковую накидку рабыни для наслаждений и прикрепите к щиколотке колокольчики.

— Да, убар, — ответил человек.

Марленус не спускал глаз со своей коленопреклоненной рабыни.

— Проколите ей уши и вденьте золотые серьги, да покрупнее.

— Да, убар, — повторил человек.

У рабыни хватило сил, только чтобы поднять глаза. Она была воплощением покорности, готовая исполнить все, что пожелает ее хозяин.

— А сегодня вечером, когда она пойдет в мою палатку, чтобы прислуживать за ужином, проследите, чтобы ей нарумянили щеки и накрасили губы.

— Все будет сделано по вашему желанию, убар, — заверил Марленуса слуга. Затем он взглянул на Вьерну: — Пойдем со мной, рабыня.

— Да, хозяин, — покорно откликнулась Вьерна и последовала за ним.

Мне вспомнился хрупкий горицвет, зажатый в громадной ладони Марленуса.

— Этих рабынь тоже уведите, — распорядился убар, небрежно указав на сжавшихся от страха девушек Вьерны.

Их немедленно увели. Не одна из них, полагаю, думала в этот момент о том, что все происшедшее сейчас с Вьерной может случиться и с ней. Я подозревал, что многие из них проведут эту ночь в тревожных размышлениях, лежа без сна под навесом у тяжелого металлического кольца, к которому прикована цепь, пристегнутая к ножному браслету.

— Теперь нам можно уйти, убар? — спросила Хура.

Марленус взглянул на встревоженные лица женщин, внезапно осознавших, что они оказались одни в окружении враждебно настроенных мужчин.

— Идите, — разрешил Марленус.