Охотники и чудовища

В общем, чувствовала я себя замечательно. Ни страха за свою жизнь, ни волнения за Мэдока. Ничего. Настроение тоже было вполне себе неплохим. Я даже порадовалась непривычно яркому солнышку и отметила, как сегодня необычайно красиво под его лучами искрится снег. Мягкий, пушистый, такой манящий — он как будто приглашал выйти на улицу и прогуляться по выбеленным им старым улочкам.

Пока Илсе колдовала над моими волосами, я негромко напевала совершенно мне незнакомый, но очень веселый мотивчик.

— Вижу, у вас сегодня хорошее настроение, — улыбнулась девушка, только почему-то как-то натянуто, напряженно или даже нервно.

— А с чего бы ему быть плохим?

— И правильно, — кивнула камеристка. — Так и нужно, верить в лучшее: в победу его всемогущества.

Ах, она об этом…

— Как он там, кстати? — спросила я несколько рассеянно, отвлекшись на рассматривание сапфировых и бриллиантовых серег.

— Мне бы и самой хотелось знать, моя леди. Но господин еще не выходил из своих покоев и никого к себе не звал.

Какие же серьги мне все-таки выбрать… Первые подойдут под цвет платья, специально пошитого для сегодняшнего мероприятия, да и мои глаза с ними будут казаться ярче. Но бриллианты во все времена и во всех мирах остаются бриллиантами — лучшими друзьями наин, нэймесс и попаданок.

Сегодня мне надо выглядеть на все сто. Вдруг Мэдок каким-то чудом все-таки победит и его провозгласят преемником Рейкерда. Тогда я стану потенциальной Платиновой королевой и вообще… Девушка всегда, в любой жизненной ситуации должна быть на высоте. Поэтому никаких жалких сапфиров! Только алмазы, только хардкор.

Занятая рассуждениями о всякой ерунде, я провела перед зеркалом почти два часа — праздничная прическа требовала много времени и усилий со стороны Илсе. Потом еще около часа наряжалась в пышное платье из тяжелого шелка, украшенного аппликациями в виде серебряных колосьев.

По капле духов за мочками и на запястье, дивной красоты украшения — в уши и на шею, легкий макияж и можно смело ехать блистать!

— Вы сегодня особенно прекрасны, моя леди, — с благоговением мной любуясь, растроганно завздыхала Илсе, а потом поправила один из туго закрученных золотистых локонов, ниспадавших мне на плечи.

— Как и полагается наине финалиста, — довольно оглядывая себя в зеркале, сказала я.

Правда, мне быстро наскучило это занятие — любование своим отражением. Опустившись в кресло возле окна, я принялась отстраненно наблюдать за возней служанки, наводящей в спальне порядок, чувствуя, как во мне разрастается, заполняя всю меня, непонятная, странная пустота.

— Моя леди, обед уже подан. Его всемогущество ждет вас.

Я встрепенулась и, с трудом оторвавшись от окна, перевела взгляд на Илсе:

— Который час?

— Уже полдень.

Я что, просидела вот так, не шевелясь, почти два часа? Вот это да…

— Ну что ж, не будем заставлять его всемогущество ждать.

Мэдок действительно уже был в столовой, стоял возле камина, заложив за спину руки. Вполне себе живой и внешне вроде бы невредимый. Не знаю, что это за пламя такое, но на теле хальдага я не заметила ни одного ожога.

Ну, и слава Богу.

— Доброе утро, ваше всемогущество. Или, скорее, уже день, — поздоровалась я буднично и замерла, ожидая, когда передо мной отодвинут стул.

Хальдаг приблизился ко мне, но, вместо того чтобы вспомнить об обязанностях джентльмена и усадить за стол леди, прижался к моей руке губами, а потом еще и переплел наши пальцы. Обычно от малейшего его прикосновения у меня по телу начинали бежать мурашки, но, видимо, конкретно сегодня они крепко спали, потому что ни одна так и не пробежала.

— Думал, ты придешь ко мне. Захочешь… проведать.

Я безразлично пожала плечами:

— Вы же сказали, чтобы к вам никого не впускали.

— Никого — это других наин, — не торопясь выпускать мою руку из своей, хрипло заметил Мэдок.

А я заметила вкуснейшие тарталетки с икрой и с раздражением подумала, где шерты носят этих неощипанных куриц — невест его всемогущества. Опаздывать на обед — это, знаете ли, серьезное преступление.

— Ну, значит, мы просто друг друга не поняли, — ответила безразлично. Почувствовав, как в груди что-то на мгновение шевельнулось: не то нежность, не то тревога (хотя из-за чего бы мне тут тревожиться и с какой такой стати испытывать приступы нежности?), без особого интереса полюбопытствовала: — Ты как?

— Физически в порядке — выспался и отдохнул, но магии во мне почти не осталось. Не уверен, что смогу сражаться ментально.

— Доун тоже был в храме?

— Был. — Стальной усмехнулся. — Злой как тысяча шертов из-за того, что его чуть ли не силой в него притащили.

— Рада это слышать, — сказала я и осторожно потянула руку на себя.

Стальной наконец разжал пальцы, и вот тут я действительно порадовалась. Кажется, он еще что-то хотел спросить или сказать, это было видно по его глазам, но в столовую вошла Винсенсия, а следом за ней прилетели и другие леди. Все разряженные, надушенные, перепудренные.

— Ваше всемогущество.

Наины послушно опустили взгляды, приветствуя хальдага.