Охотники и чудовища

Резкий вдох, и я замираю, ощущая, как он медленно, осторожно подается вперед, заполняя меня собой. Останавливается на несколько невыносимо долгих секунд не то чтобы могла к нему привыкнуть, а там есть к чему привыкать, не то чтобы еще больше меня раздразнить и завести. Смотрит, не отводя взгляда, и я снова тону, погружаюсь в почерневшую зелень его глаз.

— Так лучше, — выдыхаю, надеясь, что эти мгновения единения растянутся, превратившись в вечность.

Всхлипываю от наслаждения, ощущая, как напрягается его тело, когда он делает рывок, чтобы слиться со мной в упоительном и таком сладком, дурманящем поцелуе.

Никогда не думала, что можно чувствовать вот так. Так ярко, так пронзительно остро, так сумасшедше сладко и порочно… Я даже забыла о своем голоде. Забыла обо всем. О том, кто я и кто он.

О том, что будет дальше.

Сейчас ничто не имело значения, кроме этих мгновений. Мгновений на двоих, его и моих. Мы потерялись в них, растворились вместе. Вместе и улетели. Туда, где не было страха, ревности и лжи. В новый, неизведанный мир.

Один на двоих.

ГЛАВА 12

Просыпаться было… приятно. Нет, конечно же это приятное пробуждение ни в какое сравнение не шло с теми другими приятностями, которые случились до того, как я заснула на груди у де Горта. Ровное биение его сердца убаюкало не хуже колыбельной, и я буквально провалилась в сон. Глубокий, исцеляющий, безмятежный.

Давно я так хорошо не высыпалась, давно не чувствовала себя такой спокойной. Правду говорят, физические упражнения полезны для здоровья. А физические упражнения в постели — тем более.

Потянулась сладко, перевернулась на бок, надеясь на продолжение банкета. На то, что меня обнимут, прижмут к себе крепко, жарко поцелуют в губы. Возможно, прошепчут спросонья какую-нибудь глупость.

И я отвечу. И на поцелуй, и на глупость. Физические упражнения с утра пораньше тоже, кстати, не менее полезны и приятны. Осталось только нащупать свой металлический тренажер и…

Но нащупала я лишь смятую простыню.

Открыла глаза, поморгала несколько раз, приподнялась на локтях. Было раннее утро. Сад за окном утопал в зимних сумерках, и в серую мглу незаметно вплетались крупные хлопья снега. Лениво паря, они опускались на землю.

Кажется, сегодня у меня опять будет новогоднее настроение.

Эта мысль стала последней в череде радужных размышлений. А спустя мгновение я увидела Мэдока. Он стоял, прислонившись к двери. Стоял, скрестив на груди руки и глядя на меня. Прямо, в упор. Собранный, одетый, готовый. Оставалось понять, к чему и почему он так на меня смотрит.

— Доброе утро.

Вместо ответного пожелания хальдаг оторвался от двери, приблизился к креслу, что стояло возле камина, и сдернул с него платье из темно-синего бархата. Мое любимое.

Сдернул и бросил мне.

— Одевайся.

Сорочку, чулки, панталоны… все приготовил.

— Мэдок… что происходит?

Я сжала руки в кулаки, уговаривая себя не паниковать раньше времени. Быть собранной и спокойной.

Может, это очередной приступ ревности?

— Одевайся, — бесцветно повторил Истинный и добавил, одной короткой фразой выбив меня из состояния зыбкого равновесия: — Кем бы ты ни была.

В тот момент я поняла значение выражения «кровь стынет в жилах». Моя так точно застыла, а с ней и сердце остановилось. Я продолжала сидеть на постели, неспособная пошевелиться, и смотрела в его глаза, как будто затянутые коркой льда.

Догадался.

Понял.

То ли сложил два и два, то ли я вчера, сама того не осознавая, потянула из него силу. Я этого не помню, но я во всем, что касается магического вампиризма, как слепой котенок. Ничего не знаю, лишь чувствую.

И сейчас я чувствовала саднящую боль в груди, будто меня только что со всей силы ударили под дых. Страха, как ни странно, не было. Лишь какое-то отупляющее смирение перед неизбежным.

— Не оденешься, я потащу тебя голой. — Все тот же ровный, тусклый, ничего не выражающий голос.

— Потащишь куда?

— Одевайся, — повторил де Горт, словно его заклинило, и вышел, коротко предупредив, что дает мне на сборы пять минут.

Хлопнула дверь, а я так и осталась сидеть, не в силах заставить себя пошевелиться. Морока в комнате не было. Наверное, спит в гостиной на своей любимой шкуре возле камина. А я даже позвать его не в состоянии. Все попытки общаться с вейром ментально пока были неудачными.

Усилием воли заставила себя подняться с кровати и стала одеваться. В голове крутились обрывки воспоминаний о прошлой ночи, но пропускать их через себя — вот что было страшно. И больно. От них, от этих чертовых обрывков слезы, нежеланные и непрошенные, наворачивались на глаза.

Не хватало только расплакаться для полного несчастья.

Кое-как затянув шнуровку на платье, замерла посреди спальни. Всего несколько шагов отделяло меня от двери и таящейся за ней неизвестности. Короткое расстояние в несколько шагов… Но как же сложно его преодолеть!

— Готова? — Мэдок открыл дверь и отступил обратно в коридор, будто старался держаться от меня подальше.