Охотники на души

От одной мысли было страшно. Какой Защитник убивает того, кого должен спасать?

Я тихо выбралась из кровати и заглянула в гостиную. Свеча догорела. Но во тьме я видела, что Феникс обмяк в кресле у окна, усталость одолела его. Могла ли я доверять ему жизнь? Я знала его чуть больше недели. Я все еще приходила в себя после Проблеска. Феникс мог не защищать меня, а похитить? Как сделал с девочкой в Риме? Может, он хотел снова меня убить. Моя смерть была ему выгодна, как Танасу?

Я поняла, что у меня было лишь слово Феникса, что он — мой Защитник Души. Да, он спас меня от Дамиена и его Охотников в этой жизни. И прошлые Проблески показывали, что он спасал меня. Но что было во множестве Проблесков, которые я еще не видела? В которых я могла умереть от его руки.

Если он мог столкнуть меня с обрыва, как Кустос, Феникс мог убить меня и в этой жизни… в любой момент.

Мне вдруг стало страшно находиться с ним. Я не доверяла его намерениям, подозревала его. В свете последнего Проблеска было безопаснее вернуться в семью и к друзьям, чем быть с этим убийцей.

Я взяла кроссовки, прошла по гостиной и направилась к входной двери. Мои руки дрожали. Я открыла дверь и вышла босиком в ночь. Дыхание вырывалось паром в холодном воздухе. Надеясь, что Феникс останется спать, я тихо закрыла за собой дверь и пошла по гравию, кривясь от того, как ноги хрустели на нем.

Как только я прошла по тропинке, я надела кроссовки и побежала. Лошади испуганно фыркнули, когда я прошла мимо них. Тусклый полумесяц освещал путь. Я бежала по дороге почти в полной тьме, не зная, куда направлялась. Но мне нужно было оказаться подальше от Феникса.

32

Мутное неоновое сияние вдали привело меня к шоссе и станции обслуживания. Но было еще рано, и все было закрыто. Здание было темным и пустым, только тихо гудели фонари, пылала зеленым вывеска у дороги.

В углу я нашла публичный телефон, который редко использовали. У него была серебряная клавиатура, мышка и квадратный экран. Я нашла в кармане сбереженную монету. Я хотела набрать родителей, но передумала. Если дом прослушивали, как думал Феникс, я не хотела вызвать этим Охотников. И я бросила монету и вышла в онлайн. Я читала, что в некоторых социальных сетях сообщения были зашифрованы, и я зашла на свой аккаунт, нашла профиль Мэй и выбрала видеозвонок. Я надеялась, что ее телефон был включен ночью.

Телефон звонил, казалось, вечность. А потом, когда звонок собирался закончиться, Мэй ответила с заспанным видом:

— Дженна? — пробубнила она, глядя в экран. — Это ты?

Я придвинулась к веб-камере, чтобы она видела меня во мраке.

— Да, прости, что разбудила, но я не знала, кому еще позвонить.

Мэй включила лампу у кровати и поспешила сесть и протереть глаза.

— Нет, я рада, что ты позвонила. Я переживала за тебя. Все с ума сходили с тех пор, как ты пропала! Ты в порядке?

— Я… в порядке, — я выдавила улыбку, а потом добавила, — хотя бы не ранена.

Подруга выдохнула.

— Как хорошо! Твои родители будут рады. Ты уже говорила с ними?

Я покачала головой.

— Ты первая, кому я позвонила. Как они?

Мэй скривилась.

— Плохо, если честно. Пресса круглосуточно у твоего дома. Полиция приходит каждый день. Твоя мама бледная, похудела, а твой папа… будто в трансе. Они не знают, что думать. Как и я, если честно, — она посмотрела на меня с вопросом. — Ты видела репортажи о тебе?

Я кивнула, ощущая угрызения совести за то, как пострадали мои родители.

— Я видела достаточно, чтобы понимать, что новости плохие, — ответила я.

— Ясное дело! — согласилась Мэй. — Сначала тебя похитил из машины полиции подозреваемый террорист. Потом тебя арестовали в замке Арундел за кражу, но ты вырвалась и сбежала со своим Фениксом! Пресса сначала сочувствовала тебе, а теперь они обвиняют тебя в участии в нападении на рынке Клэпхэм. О, Дженна, что-то из этого правда?

— А ты как думаешь? — резко ответила я, обижаясь, что подруга сомневалась во мне.

Мэй на миг растерялась, но потом тихо ответила:

— Нет, я в это не верю, но некоторые в школе… ты знаешь, какие они. Они говорят, что ты можешь быть влюблена в Феникса.

— Влюблена? — поразилась я.

— Да, но не в том смысле. Стокгольмский синдром. Думаю, это так зовется.

Я нахмурилась.

— Что это?

— Это когда заложник ощущает симпатию или доверие к похитителю, поддерживает его дело… даже присоединяется к нему.

Я подумала о растущей симпатии к Фениксу. Мэй могла быть права. Может, я запуталась. Может, Феникс управлял мной, угрожая Охотниками на души. Может, моя дружба с ним была способом справиться со всем этим… Способом выжить?».

Мэй понизила голос и пригляделась к экрану.

— Он сейчас с тобой?

— Нет, я убежала, — ответила я. — у меня был Проблеск, что Феникс убил меня в прошлой жизни.

— Ох… — Мэй охнула, прижала ладонь ко рту. Я думала, что подруга была потрясена, услышав о моем убийстве в прошлом, но она вернула меня на землю. — Дженна, ты же не поддерживаешь свои фантазии о перерождении? Я говорю тебе как подруга, тебе нужна помощь. Тебе нужно позвонить в полицию. Выдать себя.