Охотники на души

Я выдавила улыбку. Я знала теперь правду о перерождении и понимала, что мое будущее было открытой книгой. Но в этой жизни конец не был счастливым полностью. Я потеряла Феникса, но была защищена от Танаса и его Охотников. Я могла наслаждаться жизнью без его тени в ней. Но моя жизнь была одной из многих ненаписанных историй, в каждой из них был упрямый злодей и смелый герой в разных обликах. И конец каждой все еще не был определен… Вот только одна история точно закончится ритуалом, который покончит со всеми историями. Мне нужно было избегать ее любой ценой.

— А Дамиен? — спросила Мэй, отогнав наглого голубя ногой. — Что будет с ним?

Несмотря на тепло солнца, греющего мою спину, дрожь пробежала по мне от упоминания его имени.

— Насколько я знаю, его обвинили в похищении и покушении на жизнь. Его адвокат просит уменьшить его вину.

Мэй нахмурилась.

— Что это означает?

Я сжала корочку хлеба в руке и бросила крошки на землю.

— Что он якобы был не в своем уме, когда им управлял лидер культа, — я взглянула на нее. — Чтобы его не обвиняли в его действиях.

Мэй была потрясена.

— Но он же все равно попадет в тюрьму?

— Наверное, — я пожала плечами. — Наверное, за хулиганство.

— Хорошо, — твердо сказала Мэй и бросила остатки хлеба птицам. — Так он не будет угрозой для тебя. И раз тот жуткий Танас мертв, тебе не нужно переживать и из-за него.

«Точно, — подумала я. — По крайней мере, в этой жизни».

46

— Скорее! — сказал папа, подгоняя меня, чтобы я вышла из его серебряного «Вольво».

— Что за спешка? — спросила я, едва дыша, пока он торопил меня по подземной парковке к лифтам. Он разбудил меня рано, усадил в машину и поехал среди утренних пробок, но не говорил, куда или зачем мы ехали, а я почти весь путь засыпала, так что не знала, где мы были.

— Увидишь, — ответил он, нетерпеливо нажал на кнопку вызова лифта.

Дверцы открылись, он вошел со мной. Я нервно стояла рядом с ним, мы поднялись на второй этаж. Он выглядел тревожно, заламывал руки и чуть покачивался на носках. Он напряженно улыбался, глядя на меня, но он не выдерживал мой взгляд с вопросом. Он словно был приятно взволнован, но и боялся. Я не понимала, что происходило.

Дверцы звякнули и открылись, стало видно взволнованных путешественников, загорелых отдыхающих, утомленных работников после деловых полетов, улыбающихся стюардесс и тележки с багажом. Очереди пассажиров нетерпеливо ждали у автоматизированных столов регистрации, на больших экранах показывали расписание международных и внутренних рейсов на это утро для аэропорта Хитроу.

Я смотрела на отца с изумлением и долей подозрений.

— Что мы тут делаем? — спросила я, пока он вел меня через толпу. — Отправляемся на отдых?

Я волновалась. Кроме психолога и встречи с Мэй пару раз, я была почти все время дома последние две недели, меня даже в школу не пускали.

Папа покачал головой.

— Прости, не в этот раз.

— Тогда зачем мы тут?

Он широко улыбнулся. А потом его улыбка дрогнула, и я снова заметила, как он переживал.

— Признаюсь… твоя мама не одобрила это, — объяснил он, тревожно сглотнув. — Если честно, я сам сомневаюсь в этом плане. Но ты была такой расстроенной, а мы должны быть благодарными как родители. Я решил, что тебе нужно хотя бы дать шанс.

Папа резко остановился у ворот безопасности для отправления и отошел в сторону. Он кивнул офицеру полиции, который охранял высокого спортивного парня в джинсах, белой футболке и черной кожаной куртке. Следы синяков были на его скулах, на нижней губе был небольшой шрам. Он опирался на костыль, но выглядел достаточно сильным, чтобы стоять без него. Счастливее и здоровее, чем в прошлый раз, когда я его видела, и его каштановые волосы свободно ниспадали на его плечи, сапфировые глаза сияли звездами.

Я минуту смотрела на Феникса, не верилось, что он стоял передо мной. Я не думала, что снова увижу его! Я оглянулась на папу и шепнула: «Спасибо», и его напряженная улыбка расслабилась. Мое сияющее лицо показало ему, что он поступил правильно.

Феникс тоже был мне рад, не сводил с меня взгляда. А потом мой мир перевернулся и…

Мы стояли вместе на людной железнодорожной платформе. Я была в белом платье и фартуке медсестры, светлые волосы были собраны в пучок, он был в военной форме цвета хаки, сжимал в руке берет, холщовый рюкзак висел на его плече. Пар поднимался вокруг нас, и я слышала слезливые прощания других пар.

— Тебе нужно уезжать? — спросила я у Гарри, он открыл дверцу вагона.

Он мрачно кивнул.

— Ты знаешь, что мне нужно. Они берут всех солдат. Говорят, мы совершим прорыв!

Я сжала его ладонь.