Охотники на ксеносов: Омнибус (ЛП)

— Теперь иди, — велел Кордат. — Отправляйся к почестям и славе, отпрыск Призраков Смерти. И пусть твои деяния будут написаны кровью многих врагов!

Кордат шагнул в сторону, скрежетнув доспехами. Каррас, не сводя немигающих глаз с аппарели чёрного корабля, прошагал мимо учителя в тяжёлом молчании. Он ещё столького не сказал хадиту, но время для слов прошло. Хотя Каррас сомневался, что нашёл бы подходящие слова, чтобы выразить всё то, что было у него на душе.

Поэтому, подойдя к аппарели, он остановился, затем развернулся и отдал воинский салют магистру библиариуса ещё раз: кулак на ладони — масрахим.

В ответ Кордат поднял сжатый кулак и прогремел:

— Первый кодиций!

Шестьдесят восемь космических десантников как один вскинули в воздух кулаки. «Первый кодиций!» — взревели они, и эхо слов отразилось от величественных каменных стен ангара.

Каррас развернулся и взошёл вверх по трапу, ощущая тяжесть и Арквеманна за спиной, и своего долга. Но не годится тратить время на мысли о прощаниях. Они и так достаточно тяжелы. Поэтому он сосредоточился на ближайшем будущем. Впереди была неизвестность. В отличие от тех, чей дар мог проникать сквозь завесу времени, Каррас видел лишь фрагменты во снах, неясные общие направления, туманные видения вероятностей и случайностей, которые почти невозможно было отделить от обычных фокусов спящего разума. Его дар лежал больше в области психического боя, нежели прорицания.

Однако он знал одно: Караул Смерти либо приведёт его к славе, либо уничтожит.

Афион Кордат смотрел, как аппарель челнока медленно поднимается. Вот она закрылась со всей мрачной окончательностью крышки саркофага.

«Я должен радоваться, — думал он с горечью. — Всё идёт так, как продиктовано судьбой. И всё же…»

Звук двигателей корабля поднялся до оглушительного рёва. Поначалу шатко, челнок медленно поднялся в воздух. Выпустив две струи пламени из небольших дюз на носу, он задним ходом выбрался на открытый воздух через устье ангара. Там, чёрной тенью на тяжёлом, полном снега небе, челнок развернулся и ушёл вверх, пропав из виду, на хвостах из дыма и пламени.

Кордат отпустил остальных и подошёл к краю ангара. Он всматривался в угольно-серый полдень ещё долго после того, как огни челнока растворились в небе.

— Возвращайся живым, Лиандро, — пробормотал он себе под нос. — Караул изменит тебя так, как нужно нам, но только если ты уцелеешь. Ты должен вернуться живым.

— Ибо без Кадаша человечество остановится и погибнет.

Глава 7

Недра закончил пересчитывать монеты с последнего представления, прибавил те, что они заработали утром, и с гордостью сообщил то, что получилось, Ордиме, который лежал на шаткой койке и подрёмывал.

— Три дуката и семнадцать сантимов! Это на полдуката больше, чем вчера, босс.

Ордима приоткрыл левый глаз, глянул на мальчика и улыбнулся уголком рта.

— Возьми оттуда тридцать сантимов и принеси поесть чего-нибудь горячего, дружок. Мы это заслужили. Но перед этим, возьми ещё двадцать и скажи старому Скайману из соседнего квартала, чтобы починил вот эти вот башмаки… — Он указал на ноги Недры. — Они скоро развалятся. Сначала — башмаки. Я не хочу, чтобы ужин остыл, пока ты ходишь.

Недра чуть не спрыгнул с табуретки.

— Правда, босс? Можно?

Ордима прикрыл глаз обратно и коротко кивнул.

— Только не трать деньги на гроксбургеры из переработанного мяса с лотка. Я хочу сегодня настоящей еды. Выбирай сам… Только, слышишь? — что-нибудь приличное.

Радость шла Недре. Она шла этим сияющим глазам и лицу, настолько чуждому злобы. Ордима мысленно вернулся в тот день, когда нашёл мальчика, чуть меньше года назад. Недра прятался в куске разбитой сливной трубы на южной окраине города. Выдали его всхлипывания. Мальчика жестоко избил один из шахтёров, которому Недра отказался отдать содержимое своей миски для милостыни. Шрамы у него до сих пор не прошли: ни снаружи, ни внутри. Ордима так и не нашёл мерзавца. Сейчас уже можно было не надеяться, что когда-нибудь найдёт. А жаль: немного справедливого насилия было бы очень кстати. Хотя сейчас уже…

Всего несколько дней осталось. Чёрт, мне будет тебя не хватать, мальчик.

— Отправляйся, — велел он Недре. — Мне нужно соснуть.

Мальчишка сунул в карман монеты, сдёрнул матерчатую сумку с крючка у двери, нахлобучил колпак, распахнул дверь и исчез на улице.