Охотники на людей

Незримые, но неумолимые потоки, как песочную кучу, размывали эту изначально ущербную конструкцию, слепленную из рабства и капитала. Так волна размывает и уносит мусорные завалы в городском коллекторе.

— Ерунда! — мотнул головой Стольник. Он всё ещё не желал признавать очевидного, — Тресы — самовоспроизводящийся ресурс. Трески рожают новых тресов, они растут и…

— Ваша жадность, проклятые торгаши, разбухает быстрее, чем способны плодиться люди, — с ненавистью перебила его чернявая, — А тресы к тому же слишком быстро умирают. И ещё быстрее их прокручивают биржи.

— Биржи? — нахмурился Стольник. — При чём тут они?!

— Ну как же?! — усмехнулась чернявая. — Тресы постоянно растут в цене. Себестоимость трудовых ресурсов скоро перестанет окупаться результатами их бесплатного труда. А тогда — полный звиздец. Наша экономика уже пересела с нефтяной иглы на трес-трафик. Ей жизненно необходимы новые, сильные, молодые и дешёвые рабы. Много дешёвых рабов. Так что сейчас выгребается всё подчистую. Из последних сусеков. Выгляни наверх, пятнистый, посмотри на этот город. Разве ты всё ещё не видишь начала конца? Или тебе мало того, что хэд прячется вместе с тресами в одной мусорной куче?

Стольник упрямо поджал губы.

— Этот город большой и богатый, но он совершенно никчёмный. По большому счёту Ставродар ничего не производит. Он живёт и процветает благодаря трес-торговле. Это всего лишь перевалочная база. Крупный транзитный пункт. Что потеряет страна, если его не станет? Ничего. Только из цепочки на трес-рынке выпадет лишний посредник.

— О! Кое-что ты начал понимать, пятнистый! — снова оскалилась чернявая, — Никчёмный город. Лишний посредник… Но подумай о том, что сейчас вся страна такая. Хутора целиком зависят от городов, а города жируют за счёт бесплатной рабсилы и трес-транзита. Почти все города, включая столицу. Она-то, конечно, сожрёт себя последней, но всё равно сожрёт, когда закончится приток свежей трес-крови. Когда рабами станут все, кого можно сделать рабами. Когда ставшие рабами будут проданы и перепроданы многократно. Когда одни загнуться, другие надорвутся, а третьи сгорят на работе. И когда их окажется некем заменить.

Стольник молчал.

— Как думаешь, пятнистый, что будет тогда? — зло бросила ему в спину чернявая.

— Перемены, — на этот раз ей ответил Борис. Голос его прозвучал глухо и уверенно, — Что-то должно измениться.

— Вот именно! Только перемены начнутся не у них, — Чернявая махнула рукой наверх, где всё ещё громыхали тресовозки, броневики и вертушки, — Не в мегаполисах, переваривающих последние партии тресов. Истинные перемены начнутся здесь, откуда трес-рынок уже ушёл или только уходит. Я пока не знаю, какими они будут, эти перемены. Я не знаю даже, улучшат ли они жизнь или сделают её ещё паршивее. Но перемены будут. Непременно. И очень скоро.

Колонна над их головами наконец проехала.

— Всё, хватит трепаться, — недовольно процедил Стольник.

Взводный исподлобья смотрел на чернявую.

— Ты ведь работала в коллекторе?

— Работала, — кивнула она.

— И знаешь эти ходы?

— Уж получше, чем вы.

— Ну так веди к печке!

Она покосилась на Бориса, насмешливо подняла брови.

— К печке?

Стольник поднял ствол автомата.

— Кто-то обещал показать безопасный путь из города.

Борис скривился. Вообще-то такое обещание давали не Стольнику.

— Из этого города безопасных путей не было и нет, — с неожиданной серьёзностью ответила чернявая.

Глава 43

Девушка неторопливо поднялась и стряхнула с себя мусор. Она чуть пошатывалась, но в целом движения были скоординированными. Видимо, остаточное действие парализатора заканчивалось. Борис всё же шагнул поближе — помочь, если понадобится. При этом его автомат, висевший на плече, смотрел на чернявую. Об осторожности тоже забывать не следовало.

Треска протянула руку. Жест не был похож на просьбу о помощи.

— Что? — не понял Борис.

— Мне нужен свет, — Она взглядом указала на его фонарик.

Борис решился не сразу. Пару секунд они с чернявой смотрели друг другу в глаза. Но выбора не было. Чтобы их вывести, проводнику действительно нужен свет.

Он вложил фонарик в протянутую руку.

— Бежать не пытайся, — предупредил Стольник. — От пули всё равно не убежишь.

Девица только фыркнула в ответ.

— Нет, ты уж послушай меня, подруга, — Голос Стольника прозвучал негромко, но угрожающе.

Бывший хэд демонстративно отсоединил от автоматного цевья магазин со шприц-ампулами и сунул его в карман.

— Нелеталка тебе больше не светит. Начнёшь чудить — стреляю боевыми. Берест! — Стольник повернулся к Борису. — Тебе тоже рекомендую поступить так же. Чтобы у нашей барышни не возникало обманчивых иллюзий.

Подумав немного, Борис отщёлкнул магазин с нелеталкой от своего калаша. Стрелять по чернявой боевыми или нет, он ещё не решил. Но показать, что он готов к этому, лишним не будет. Это действительно убережёт девчонку от необдуманных поступков.

Чернявая повернулась к ним спиной. Бросила через плечо:

— Идите за мной. Кто отстанет — ждать не буду. Хоть стреляйте, хоть не стреляйте.

Полоснув фонарным лучом по влажным сводам и вонючим лужицам под ногами, она шагнула вперёд.