Охотники на людей

— Помогаем всеми доступными способами, — продолжал сержант, — И если ты хочешь сделать карьеру в хэдхантерском бизнесе, Берест, — привыкай. Или ты что-то имеешь против этого бизнеса?

Автомат, висевший на груди Уха, как бы невзначай повернулся стволом к Борису.

— Нет, — выдавил Борис. — Я только хотел понять.

Против он быть не мог. Уже — нет. Контракт подписан. Хэдхантерская форма надета. И поблизости всегда найдутся желающие заработать дополнительный трес-балл на нелояльном новобранце.

Борис передёрнул плечами. М-да, премерзкое ощущение! Он начал всерьёз опасаться сам угодить в тресы. И страх этот делал его рабом хэдхантерской группы. На нём словно защёлкнули незримый, липкий, дурно пахнущий ошейник.

— Ну вот и отлично, — улыбнулся ему сержант. — Надеюсь, ты понял всё правильно.

Борис покосился на стоявшие позади тресовозки. Может быть, всё же стоило прислушаться к словам чернявой?

Глава 17

Стольник избрал самую верную тактику. Незаметно подобраться к хутору им бы всё равно не удалось. Внезапно атаковать — тоже. Поэтому колонна подъехала в открытую, при полном параде.

Им так было можно. Они не дикие, они — привилегированные члены общества. А будущим жертвам пока неизвестна истинная цель их появления. Пока…

Мало ли по какой нужде автономной хэдхантерской группе понадобилось завернуть к приграничному хуторку? Отдохнуть, подлечить раны, прикупить что-нибудь… А поскольку транзит, товары и услуги в этих удалённых от цивилизации местах оплачиваются по особому тарифу, хуторянам появление гостей сулило немалую выгоду.

Они же не дикие, гости эти.

Жители хутора ещё не знали, что они хуже. От диких худо-бедно, но можно было отбиться. А вот от хэдов…

Борис по примеру Уха наблюдал за происходящим в бинокль.

К внешней хуторской ограде вела разбитая колдобистая дорога, которой, судя по всему, не пользовались уже давненько. Такую и дорогой-то назвать язык не поворачивается.

Въезд на территорию перегораживало тяжёлое сучковатое бревно, утыканное шипами и оплетённое колючкой. Бревно чуть сдвинуто. У самой обочины узкий — один человек едва-едва протиснется — проход.

Броневик Стольника медленно-медленно подползал к границе хутора. Так осторожный хищник подбирается к беспечной жертве. Мощная оптика приближала командирскую машину настолько, что казалось, хэдхантерский броневик находился на расстоянии вытянутой руки.

Кусты у обочины шевельнулись.

Ага, вон там выходят… Перебираются через бревно. Идут навстречу машине.

Хуторские погранцы. Внешний патруль. Два человека — утомлённых, истощённых, удивлённых и немного — самую малость — настороженных.

Собака на поводке… Пёс рычит, скалит зубы, словно чувствует враждебные намерения чужаков.

«Всё как у нас», — с тоской подумал Борис. Вот только…

Автомат был лишь у одного из двух. Старенький калаш — той допотопной модели, которой ещё пользовались дикари. Редко, но пользовались…

Так, а у второго, который с собакой, — что? Винтарь? Нет. Блин, это даже не смешно! Охотничий дробовик! Никчёмная берданка! Может быть, и подходящее оружие для ближнего боя с дикими, но хэдхантерскую колонну такими стволами точно не остановить.

Захудалый хуторок был не просто бедным. Он был нищим. Он был обречённым на вымирание.

«Мы просто ускорим необратимый процесс», — вспомнил Борис слова Уха.

Хуторянин с автоматом замахал руками.

«Требует остановиться», — понял Борис. Вообще-то патруль был в своём праве. Он сейчас отвечал за безопасность хутора и блюл его интересы. Прежде чем пускать кого-то за внешнюю ограду, следовало, по крайней мере, обсудить цель визита, порядок проезда и стоимость транзита. Борис не так давно сам нёс службу во внешней охране и крепко усвоил эти простые универсальные правила.

Командирская машина остановилась, не заглушая двигателей. Борис обратил внимание, что у Стольника, возвышающегося над люком, на шее висит автомат. А ведь взводного не так часто можно было видеть при оружии. Обычно всю грязную работу он поручал выполнять другим.

Стольник тоже помахал патрулю. Вполне так себе приветливо и дружелюбно.

Что-то прокричал. Видимо, поздоровался. И…

И — нажал на курок.

Выстрелов слышно не было: сработала пневматика подствольника.

Первым упал автоматчик. Выронил калаш, бухнулся в пыль, скорчившись в позе эмбриона. Полсекунды спустя рядом лежал, мелко подрагивая, второй хуторянин.

Пёс, сорвавшись с поводка, бросился на машину. Но что могли сделать собачьи клыки с бронёй и толстой резиной протекторов?

— Работаем, — раздался в шлемофоне спокойный голос Стольника. — Тресовозки остаются здесь, все остальные — в хутор.

Два БТР и броневик разведчиков сорвались с места. Парализованных патрульных, лежавших на дороге, объехали: хороший товар, жаль давить. Захлёбывавшегося в лае и яростно кидавшегося на машины пса сбили, размазали по грязи.

От бревна, перегораживавшего дорогу, не было никакого проку. Бронемашины попросту выехали за обочину и с ходу смяли хлипкие ограждения, рассчитанные на набеги диких, но никак не на натиск хэдхантерской техники.

Рванули к хуторскому центру.