Охотники на людей: как мы поймали Пабло Эскобара

Заслышав вертолеты и узнав о планирующейся в районе полицейской операции, Родригес Гача ночью четырнадцатого декабря сбежал на быстроходном катере, взяв с собой сына и пять самых верных людей. Катер бросили на побережье курортной деревушки Эль-Тесоро, где их уже ждала машина. Преступников отвезли к пляжным домикам. Согласно отчетам УБН, «Родригес Гача с сообщниками провели остаток ночи в небольшом комплексе деревянных хижин в Эль-Тесоро». На следующий день около часа пополудни звук приближающихся вертолетов снова вынудил их бежать. Полицейские на вертолетах по громкоговорителю требовали немедленно сдаться. Переодетые в фермеров Родригес Гача и Фредди уже спешили в новое убежище на красном грузовике. Затем Фредди с группой телохранителей выскочил из грузовика и под прикрытием деревьев принялся остервенело расстреливать вертолеты и бросать гранаты, но его просто снесло ответным огнем. В ходе ожесточенной перестрелки Родригес Гача и Фредди погибли. Тело Фредди было нашпиговано пулями, а его отца и вовсе невозможно было опознать: от лица осталось лишь кровавое месиво.

На следующий день тела Родригеса Гачи, Фредди и пяти телохранителей были похоронены в общей могиле в Толу; никому и в голову не пришло, что кто-то может приехать за ними. Однако в воскресенье, семнадцатого декабря, приехали мать Фредди, сестра Родригеса Гачи и его брат, Исмаэль Родригес Гача. Судья распорядился об эксгумации тел, которые семья перевезла на частном самолете в Боготу и похоронила в городке Пачо, в трех часах езды от столицы Колумбии. Тела трех телохранителей также забрали родственники, а два других телохранителя так и остались в общей могиле.

Несколько дней спустя мы привели Навеганте в посольство – для заполнения бумаг на получение награды в один миллион долларов, пообещав выдать деньги на днях. Из-за бюрократических проволочек выплата задерживалась почти на месяц, и Навеганте начал терять терпение. Он пришел в посольство в нашу с Гэри смену, и мы усадили его пить приторный кофе в духоте офиса. Мы попытались успокоить его, сказали, что он получит деньги, как только закончится бумажная волокита, но Навеганте не поверил. Он вскочил с кресла и прошагал к двери, заявив, чтобы мы забыли про деньги. Он был очень зол! И на весь офис сообщил, что картель Кали уже заплатил ему миллион долларов за то, что помог убрать с дороги Родригеса Гачу.

Ошарашенный его признанием, я попросил повторить. И Навеганте повторил. Тогда мы с Гэри просто вывели его из здания и сообщили начальству о разговоре. УБН приняло решение не выплачивать награду Навеганте, поскольку было неэтично сотрудничать с человеком, который открыто признал себя членом наркокартеля. В таком случае нас могли обвинить в пособничестве картелю Кали в грязной войне против Эскобара.

Несмотря на выходку Навеганте нам было, что праздновать. Со смертью одного из самых влиятельных членов Медельинского картеля мы получили возможность разрушить всю структуру. Информация, которую мы собрали в ходе рейдов, наконец-то начала приносить плоды.

Взять, к примеру, Хулио Корредора Риверу, подозреваемого в отмывании денег для Эскобара. Наши рейды в его колумбийский офис привели к аресту счетов картеля в США. Впоследствии Хулио убили sicarios Эскобара в Боготе.

Мы начали выводить сбор разведданных на новый уровень, и работа сосредоточилась вокруг секретного центра сбора данных ЦУСПР НПК в Боготе, откуда мы руководили операциями. Прослушку мы разместили за рядами письменных столов, в тайной комнате, вход в которую был замаскирован под книжный шкаф. Это душное помещение занимали четыре местных аналитика из судебной полиции Колумбии (ЦУСПР) и аппаратура для прослушки порядка пятидесяти телефонных линий, используемых крупнейшими наркодилерами страны. В те дни дилеры довольно свободно передавали сообщения по телефону. Иногда они шифровались, но наши аналитики быстро научились их понимать. К примеру, фраза «Я отправил двадцать голов беломордой породы в Ла-Плайя» в действительности означала: «Я отправил двадцать килограммов кокаина в Майами», а фразу «Из Лас-Торрес[34] привезут двадцать лимонов» следовало понимать, как: «Из Нью-Йорка переведут двадцать тысяч долларов».

Я каждый день заходил к аналитикам послушать наиболее интересные записи. Можно сказать, что я стал связующим звеном между УБН и ЦУСПР. Иногда аналитики сами звонили с обзором новой информации. Я ежедневно делал огромное количество записей в блокноте для стенографирования и отсылал отчеты начальству. Блокноты я нумеровал и к концу службы в Колумбии насчитал их аж двести штук.

На службе я познакомился с сержантом в отставке. Это был ничем не примечательный человек, однако благодаря добытым им сведениям нам удалось конфисковать несколько крупных партий кокаина. Формально мы не имели права перехватывать данные, поэтому, когда я отсылал докладные записки в штаб-квартиру УБН, все понимали, что их не выйдет использовать для привлечения к уголовной ответственности.