Охотники на людей: как мы поймали Пабло Эскобара

Мы всегда предоставляли ему информацию, полученную в Медельине, рассказывали об операциях НПК и результатах этих операций. Тофт знал, что мы также передаем данные отделениям УБН в других странах мира, и следил, чтобы у нас были все ресурсы для выполнения задачи. Он никогда не спрашивал, покидаем ли мы базу, а мы никогда об этом не заговаривали.

Колумбийцы тоже знали, что мы нарушаем правила, и старались не подвергать нас смертельной опасности. Мы не вмешивались в руководство операциями, а они следили, чтобы нам ничего не угрожало, хотя это всё равно был своего рода самообман, поскольку жизнь в Медельине по определению опасна.

Но самые большие трудности были сопряжены не с ежедневными угрозами, отвратной едой, отношениями с местными полицейскими или отсутствием отдыха. Мне до сих пор горько признавать, что больше всего препятствий в поисках Пабло Эскобара создавали наши коллеги американцы.

Отношения между колумбийским отделением УБН и другими разведслужбами США, такими, как ЦРУ и АНБ, были накалены до предела. Между УБН и ЦРУ развилась нездоровая конкуренция, главным образом, потому, что руководитель резидентуры ЦРУ в Колумбии презирал нашу работу.

Будучи ведущими агентами УБН в Колумбии, мы с Хавьером сосредоточили усилия на правовых аспектах и доказательстве вины Эскобара. Мы постоянно искали улики, которые можно использовать против наркоторговцев в американском суде. Перед ЦРУ стояла иная задача: их больше интересовали мятежники, такие, как FARC, и их связи с коммунистическим режимом. Десятками уничтожая колумбийских сотрудников органов правопорядка, группировка FARC приобрела такое огромное влияние, что 9 ноября 1992 года Гавирия ввел в стране чрезвычайное положение. Он обрушился с критикой на «террористов, убийц и похитителей – на эту кучку свихнувшихся фанатиков, которые не удосужились прочесть в газетах о крушении коммунистического тоталитаризма».

Гавирия, разумеется, понимал, что FARC теперь занимается не только распространением идеологии марксизма. Как он справедливо заметил: «Они стремятся только к обогащению своих главарей и росту капитала в чековых книжках, зарабатывая на похищении людей и вымогательстве, нанимая убийц и требуя с населения плату за защиту».

Ввод чрезвычайного положения был нам только на руку: это означало, что любой преступник, приблизивший нас к цели поимки Эскобара, может рассчитывать на приличное сокращение тюремного срока. Конституционный суд Колумбии – высший судебный орган страны – отменил это положение в мае 1993 года, однако в те несколько месяцев, когда положение еще действовало, мы успели вытрясти немало полезных сведений из пойманных убийц и мелких дилеров.

В самом начале мы добыли огромный объем информации и разведданных, подтверждающих связь FARC с кокаиновыми картелями. Мы узнали, что члены FARC охраняют кокаиновые лаборатории Медельинского картеля в джунглях, и, как и положено, передали эту информацию ЦРУ. Однако руководство ЦРУ либо не желало видеть связь между наркотиками и коммунизмом, поскольку это размывало границы, либо были иные причины, о которых нам не сообщали. Это стало камнем преткновения между ЦРУ и УБН, и самое обидное, что наркокартели и мятежники только выиграли от наших внутренних распрей.

В Медельине руководству ЦРУ удалось вбить клин между нами, подразделением «Дельта»[42] и шестым отрядом SEAL, который разместили на базе Карлоса Ольгина после побега Эскобара. С самого начала мы знали, что у спецслужб есть доступ к засекреченной информации о Пабло Эскобаре, но с нами они не делились, ссылаясь на отсутствие у нас допуска. Джо Тофту пришлось обратиться к американскому послу Моррису Басби, и мы все-таки получили допуск, однако ЦРУ по-прежнему выдавало информацию неохотно и помалу. При каждом посещении офиса ЦРУ в посольстве США в Боготе мы испытывали чувство унижения. Стоило нам войти, как агенты включали в помещении синюю мигалку – сигнал для «своих», что в офисе «посторонние». После этого мы должны были сесть за маленький, судя по всему, детский стол за дверями кабинета руководителя резидентуры и его помощника, поскольку просматривать данные нам разрешали только там. Эти двое следили за каждым нашим движением. В общем, в ЦРУ нам никогда не были рады.

В конечном итоге данные ЦРУ не очень-то нам помогали. Во многих случаях мы обнаруживали в их телеграммах нами же добытые сведения, о которых отчитывались накануне. Разумеется, никакой отсылки на УБН как на источник данных не было! В отчетах ЦРУ поставщиком всех сведений об Эскобаре значился «надежный источник информации». Выходило, что у них есть доступ ко всем нашим отчетам и телеграммам, но на ответную помощь нам рассчитывать не приходилось.