Охотники на людей: как мы поймали Пабло Эскобара

Гневная тирада руководителя резидентуры ЦРУ звучала очень подозрительно, но он повторил свою угрозу и вынудил меня пообещать, что я не отдам запись Мартинесу.

В казарму я вернулся на взводе и, пока я пытался дозвониться в Боготу до Джо Тофта, в дверь постучал еще один сотрудник НПК. На сей раз меня вызывал Мартинес. В кабинет полковника я шел медленно, обдумывая, как подать ему плохую весть. В конце концов я решил быть честным с человеком, которого считал нашей единственной надеждой на поимку Эскобара.

Когда я сказал Мартинесу, что мне запретили передавать ему запись, он посмотрел на меня с горечью и разочарованием. Мне стало очень неловко: я стоял в его кабинете и жил на его базе, охраняемой его подчиненными. Мы, американцы, были здесь всего лишь гостями. Я сказал, что на его месте немедленно вышвырнул бы с базы всех гринго, включая УБН.

Что я мог еще сказать? Объяснять, что основной причиной инцидента, скорее всего, послужила мелочная зависть и соперничество между ведомствами, – значило еще больше опозориться.

Я сообщил Мартинесу частоту, на которой выходил в эфир Эскобар, он передал ее одному из своих агентов за стеной и отбыл в Боготу – советоваться со своим боссом, Варгасом. Глупая буча, поднятая ЦРУ из-за кассеты, едва не положила конец сотрудничеству УБН с самыми активными и умелыми представителями правоохранительных органов Колумбии. Уверен, Тофт и Варгас не раз созванивались, чтобы сгладить конфликт, который чуть не перерос в международный.

На свою койку – дописывать отчет на тормозящем ноутбуке – я вернулся в расстроенных чувствах.

СТИВ

Письмо полковнику Мартинесу, отправленное Эскобаром на адрес академии Карлоса Ольгина, было написано на нелинованной бумаге прописными буквами. Генеральный прокурор Колумбии, губернатор Антьокии и мэр Медельина получили такие же обращения. Рядом с подписью наркобарон оставил отпечаток большого пальца.

«Мне донесли о телефонных угрозах ваших подчиненных в адрес моей матери через день после того, как ваши „сотрудники“ взорвали автомобиль у здания, где живут мои родственники. Хочу, чтобы вы знали: организованные вами теракты не остановят меня и не изменят мою позицию».

Письмо было отправлено 28 января 1993 года. Увидев его, мы поняли: Пабло Эскобар в отчаянии. Мы знали, что свору его преданных убийц продолжают отстреливать, дома – взрывают или конфискуют, а его семья находится в постоянной опасности.

Особый поисковый отряд затягивал петлю на шее Эскобара, но угрозы исходили из другого источника. Многочисленные недруги наркобарона решили отомстить и «стереть его с лица земли».

Группа неизвестных мстителей называла себя Perseguidos por Pablo Escobar («Пострадавшие от рук Пабло Эскобара») или просто – «Лос-Пепес». Группу финансировал конкурирующий наркокартель Кали и выжившие члены кланов Монкада и Галеано – родственники наркоторговцев Фернандо Монкады и Герардо Галеано, зверски убитых в «Ла-Катедраль» накануне побега Эскобара.

«Мы хотим, чтобы Пабло Эскобар на собственной шкуре испытал все прелести своего террора, – заявила группа в первом пресс-релизе в январе 1993 года. – Мы заставим его заплатить за каждый теракт, который он совершил против беззащитных людей».

В начале 1993 года «Лос-Пепес» воспользовались тактикой выжженной земли, убив более двадцати ближайших помощников Эскобара и взорвав одиннадцать автомобилей в Медельине. Они охотились не только на юристов, бухгалтеров и помощников наркобарона, но и на горничных, которые прибирались дома у его родственников, на учителей его детей. Они угрожали даже дальним родственникам Эскобара, вынудив многих из них покинуть страну. Некоторые попытались получить вид на жительство в Чили, но власти побоялись пускать их на свою территорию.

«Лос-Пепес» старались обставить месть как можно более зрелищно, выбирая людей и дома, которыми Эскобар очень дорожил. К примеру, «Ла-Мануэла» – ранчо площадью восемь гектаров неподалеку от места рождения Эскобара, города Рионегро. Эскобар очень любил это ранчо и назвал его в честь младшей дочери. Он обустроил там футбольное поле и теннисные корты, а в просторном особняке, возвышающемся над окрестностями, даже выделил помещение под ночной клуб. «Лос-Пепес» спалили особняк почти дотла. То, что уцелело, разрушили мародеры, искавшие в закопченных стенах тайники с деньгами.

Не избежала печальной участи и дорогая коллекция ретроавтомобилей: «Лос-Пепес» подожгли склад, где наркобарон держал винтажные автомобили, включая «Понтиак» 1933 года, который, по заверениям Эскобара, принадлежал самому Аль Капоне.

Видимо, при составлении письма Мартинесу Эскобар еще не знал, кто на самом деле организует нападения на него и его семью. Он по-прежнему обвинял в этом НПК и имел наглость упрекать их в применении пыток и жестоком обращении с его головорезами. В письме он упомянул «сотни молодых людей, убитых в застенках академии Карлоса Ольгина».