Охотники на людей: как мы поймали Пабло Эскобара

Это была месть. Месть в чистом виде. За всех невинно убитых гражданских, за сотни полицейских и специальных агентов, погибших при исполнении. Для этих людей война с Эскобаром стала личной, и, после того, как я сам потерял несколько надежных коллег в Колумбии и пережил эпоху наркотеррора, у меня тоже появились личные мотивы для охоты на самого разыскиваемого наркоторговца в мире.

За несколько недель до организованной НПК церемонии вручения наград Эскобара застрелили в Медельине, и тело рухнуло на обломки терракотовой черепицы его последнего убежища. Эта смерть поставила точку в продолжительном опасном расследовании, которое колумбийские и американские власти вели ради избавления от мирового зла.

Эскобар был злодеем мирового масштаба. Не героем. Пусть он потратил малую часть своих миллиардов от продажи кокаина на улучшение жизни в трущобах Медельина и построил футбольный стадион, но его жестокость на несколько лет поставила всю Колумбию на колени.

Церемония проходила очень торжественно. Я впервые увидел представителей верхних эшелонов НПК, с которыми работал, в костюмах и полицейской форме. Оба периода охоты на Эскобара мы жили на базе имени Карлоса Ольгина в Медельине, и многие внедренные агенты ходили только в штатском – выцветших синих джинсах и теннисках.

Нарушая правила США, которые запрещают федеральным агентам сопровождать местных полицейских на рейдах, мы со Стивом ездили с этими смелыми людьми на тысячи неудачных операций и неоднократно сидели в засадах в Медельине и окрестностях – всё ради того, чтобы добраться до Эскобара.

И вот мы здесь, расхаживаем в парадной одежде со стаканами виски в руках и общаемся, будто на приеме в высшем обществе. Как тут не вспомнить 2 декабря 1993 года – день смерти Эскобара и исчезновения Медельинского картеля как сборища наркоторговцев и террористов! Сложно сказать, сколько десятков тысяч мирных жителей Эскобар и его sicarios убили за время своего господства на этой земле, начавшегося с убийства федерального генпрокурора в 1984 году, за которым последовали убийства судей, кандидата в президенты, журналистов и сотен служащих правоохранительных органов.

На церемонии, проходившей в величественном зале девятнадцатого века, я вспоминал похороны множества полицейских в Медельине; тогда Эскобар предлагал подросткам по сотне долларов за убийство полицейского.

Я принимал свою награду в том числе за тех доблестных молодых офицеров, которые погибли при исполнении. Я гордился тем, что стою рядом с бесстрашным командиром, полковником Уго Мартинесом, выдающимся военным, который рисковал жизнью, возглавляя Особый поисковый отряд, и для поимки самого разыскиваемого наркотеррориста в мире собрал под своим началом шестьсот служащих элитных подразделений. Заметив рядом с Мартинесом его гордость – названного в честь отца сына-лейтенанта, я отсалютовал им стаканом с виски. Уго Мартинес-младший был таким же бесстрашным и целеустремленным, как его отец.

В изысканно украшенном зале с высокими потолками и картинами, изображающими величайших героев борьбы за независимость Колумбии, повисла тишина. В истории Колумбии смерть Эскобара стала не менее важным событием, чем войны с Испанией. С картин на нас взирали Симон Боливар, а также военный и политический деятель Франсиско Хосе де Паула Сантандер-и-Оманья в военной форме, а мы в молчании ожидали начала церемонии награждения. Генерал НПК Оставио Варгас Сильва, облаченный в парадную форму цвета хаки со множеством ярких наград, с военной точностью прикрепленных к левому карману шерстяного кителя, прочистил горло и, прежде чем перейти к вручению самых высоких наград, зачитал официальное обращение правительства Колумбии. Варгас, идейный вдохновитель Особого поискового отряда, лично подбирал сотрудников. По-моему, его заслуги недооценены. Он был отличным руководителем и порядочным человеком. Премию, полученную от правительства Колумбии за руководство успешной операцией против Эскобара, он пожертвовал в фонд семей офицеров, убитых головорезами наркобарона.

За Варгасом следовала серьезная женщина-полицейский в парадной форме, в руках она держала коробку в кожаном переплете. На пурпурной подушечке внутри коробки лежали медали, к которым были привязаны шелковые ленты красного, синего и желтого цветов – в цвет флага Колумбии. Когда настала моя очередь, я вытянулся в струнку, и генерал аккуратно достал медаль из коробки и закрепил ее на левой стороне пиджака, прямо над сердцем. Мы пожали друг другу руки.

– Колумбия благодарит тебя за доблесть, Хавьер, – сказал Варгас, коренастый военный с сединой в черных волосах и густыми бровями. – Ты герой.

– Soy un gran amigo de la Policía Nacional,[50] – ответил я от избытка чувств.

Я всегда чувствовал некоторую общность с Варгасом, потому что охоту на Эскобара мы начали примерно в одно время. Он обращался ко мне по имени и прислушивался к моим советам в отношении стратегии поиска, хотя я был всего лишь агентом, а он возглавлял Национальную полицию Колумбии.