Охотники на мамонтов

Это была Иза. Когда-то она была первая красавица в поселке Серых Медведей. Теперь она постарела и обрюзгла. На ходу она качалась, как утка, но это не мешало ей ловко преодолевать все трудные повороты и крутые спуски.

— Возьми! — скомандовал Куолу, указывая на мясо.

Иза послушно взяла куски и засеменила назад к землянке.

Опять Куолу

Три дня продолжался пир победителей. После долгого поста люди с жадностью глотали мясо. Еда начиналась с утра и тянулась до вечера. На другой день начали прибывать люди из племени Красных Лисиц.

Первыми пришли охотники и старшие подростки. Девушки и дети немного позднее. После всех доплелись матери с грудными ребятами, под охраной более сильных стариков. Старухи и слабые старики не пришли. Они остались дома и ждали, когда им принесут остатки еды.

За ночь трупы остыли и потому сырого мяса уже никто не ел. На берегу горели костры. Женщины раскладывали на угольях нарезанные ломти или вертели над огнем большие куски, надетые на палки. К вечеру второго дня Чернобурые настолько были сыты, что ели уже лениво. Больше лежали около костров, черпали воду из реки берестяными черпалками и пили медленными глотками. Зато Красные Лисицы торопились наверстать упущенное.

Гонцы Ао и Улла не стали есть со своими. Они направились прямо к оленю Уаммы и Баллы. Их встретили веселыми криками приветов. Глаза Ао прежде всего искали Канду. Она сидела на этот раз не с матерью, а недалеко, вместе с другими девушками, возле тушки маленького олененка. Канда улыбнулась при виде молодых охотников. Глаза ее блестели, а на лице пылал яркий румянец.

От солнца с южной стороны побежала по реке золотая дорожка. Был полдень, когда из-за кустов внезапно появился рядом с крайним костром Уаммы волосатый человек. Он был в меховой безрукавке, в меховых штанах, с сумкой и коротким копьем в руке. Тупу-Тупу первый узнал его:

— Куолу!

Все заволновались. Что ему нужно? Куолу боялись, его никто не любил. Да и за что было любить? Он был «юсора», колдун. На что ни взглянет, все ему надо.

— Я—«юсора»! Что захочу, то и сделаю! Захочу — пошлю удачу; захочу — огненную болезнь!

Впрочем, наше слово «колдун» не совсем передает слово «юсора».

Что такое колдун для людей, живших в это отдалённое время? Колдовали тогда все. Колдовал каждый охотник, заклиная словами, обрядами и танцами дичь, которой он хотел овладеть. Колдовала Мать-матерей, охраняя заговорами жизнь и благополучие своего поселка. Колдовала каждая мать, оберегая здоровье своих детей. Но их не называли колдунами. Их действия и слова имели в виду общее благо племени или рода. Матери бормотали заговоры у порога своих землянок, чтобы защитить ее от беды.

Другое дело колдун — «юсора». Он был отщепенец. Он жил вне рода, вне общины. Цель его колдовства была корыстна. До общины ему не было дела. Он хотел одного: запугать, отуманить, навести ужас на соседей, чтобы заставить их себе служить. Даже если он жил в поселке, он был один против всех и сам по себе. Магические действия его устрашали темную мысль дикарей и подчиняли их его воле. Детское легковерие помогало ему этого достигнуть, и он легко держал их в руках, чтобы жить дармоедом и питаться на чужой счет. Он пугал, потому что на страхе окружающих строил свое могущество и свое благополучие паразита.

Таков был Куолу.

Поклонение кружило ему голову. Он привык брать все, что ему нравится. Отчего не брать, если дают? Куолу брал не только еду, но и украшения, одежду, оружие и разные вещи. Не раз случалось, что он подстерегал в лесу или возле реки молодых женщин и девушек и уводил их силой в свою землянку. Он запугивал их своими кривляниями и угрозами напустить на них смерть. Кроме старой Изы, он держал у себя молодых жен и заставлял их работать.

Все вскочили на ноги, когда он подошел к Уамме. Жадно разглядывая распластанную на земле тушу, колдун молча стал у костра. Ни привета, ни ласковой улыбки! Людей, к которым он пришел, он считал недостойными своего внимания.

— Мяса! — бросил он свысока, сел на камень и чванно развалился.

— Куолу послал оленей! — прибавил он, когда Уамма, надев на острую палку свежий кусок мяса, начала обжаривать его на угольках.

Волнение быстро разлетелось по лагерю. Люди переставали есть. Все робко смотрели на колдуна. Те, кто его особенно боялся, отходили подальше. Иные знали, что Куолу на них сердится. Другие — просто из осторожности. Матери подзывали к себе ребят и сажали их так, чтобы заслонить их от опасных взглядов. Некоторые из молодых матерей подхватили ползающих малышей и, прижимая их к себе, быстро удалились в свои землянки.

Сама Каху, сидя в отдалении у костра стариков, очертила около себя охраняющий круг и зашептала магические слова. Куолу зорко оглядел лагерь и самодовольно усмехнулся.

— Боятся! Чего боятся? В гости пришел!..