Охотники на мамонтов

Едва только Ао закончил рисунок, как все трое быстро отпрянули прочь. Веки их были широко раскрыты. Жадность и страх отражались в напряженных буграх их бровей и губ. Челюсти были плотно стиснуты; пальцы судорожно сжимали короткие копья; мускулы ног и всего тела натянулись, как струны. Они медленно пятились задом, чтобы быть подальше от мохнатого гиганта. Ведь хумма, нарисованный на стене, был для них живым и страшным зверем!

Охотники присели на колени: Ао и Улла — по бокам, Волчья Ноздря — позади белой женщины с большим животом. Здесь чувствовали они себя в безопасности. Здесь их охраняла магическая власть Матери-матерей, покровительницы их поселка, могучей заклинательницы вражеских сил и невидимой спутницы их опасных охот.

Все трое воткнули острием вверх свои копья, а сами ничком припали к земле. Потом вскочили на ноги и затянули протяжную песню. Под заунывный мотив они начали охотничий танец. Они ходили вокруг копий друг за другом, сгибая через каждые три шага то одно, то другое колено.

И песня, и танец не были для них развлечением. Это было магическое заклинание. Оно должно было накликать им охотничье счастье. В песне было немного слов. Слова эти выговаривались как бы от имени священной статуэтки, от имени самой Ло — Матери-матерей племени Красных Лисиц.

Трудно передать нашими словами заклинательную песню охотников.  Их речь и понятия были так далеки от наших, что выразить их точно нашим языком почти невозможно. Вот какой приблизительно смысл заключается в пропетой песне:

Я Ло, Мать-матерей племени Красных Лисиц!
Я заклинаю горбатого хумму.
Заклинаю его клыки, уши и все четыре ноги.
Хумма, хумма, пей воду!
Хумма, хумма, иди в гору!
Хумма, хумма, падай в яму!
Хумма, отдай нам твое мясо!
Отдай нам свои бивни и свои кости!
Заклинает тебя Ло, Мать-матерей Красных Лисиц.

Когда песня была пропета, охотники хлопнули в ладоши и схватились за копья. Хумма стоял перед ними живой, косматый и поднимал к небу свой ужасный хобот. Но теперь он был уже им не страшен. Мать-матерей укротила его. Она околдовала его своими чарами. Она связала его силу, и он не мог сделать ни одного шага от той стены, на которой был нарисован. Охотники набрали горсти песку и стали с силой бросать в чудовище. Они метили в него в то место, где концом копья Ао изобразил глаза, оба на одной стороне.

Зачем они делали это?

Нужно было ослепить хумму, чтобы он не мог видеть охотников.

После этого Ао подкрался к хумме и быстро обвел тупым концом копья черту вокруг ослепленного зверя. Круговая черта означала ловушку или, может быть, магическую силу, которая смыкается вокруг зверя. Как только круг замкнулся, охотники опять запели свое заклинание. Они кружились, приседали, подпрыгивали и прихрамывали на оба колена.

Наконец, заклинательный танец кончился. Охотники поочередно воткнули копья в побежденного хумму. Одно из них пронзило глаз, другое — сердце, третье — живот. Этим завершилось все колдовство. Оно отдавало хумму во власть магов-охотников. Они верили, что теперь хумме от них не уйти. Разве только какое-нибудь чужое, еще более сильное заклинание станет на их пути и разрушит магическую власть Матери-матерей.

Преследование

Самое важное для успеха было сделано. Теперь можно было итти дальше. Но раньше охотники сели отдохнуть. Песня, пляски и заклинания сильно их утомили. Пот градом катился по их лицам. Сердце билось, руки и ноги тряслись. Они только что пережили такие чувства, как будто и в самом деле выдержали борьбу с чудовищем и одолели его. Все трое тяжело дышали и отирали ладонями влажные лбы. Потом они вынули из-за пазух запасы пищи и стали есть. Это было мясо молодой сайги, которую удалось убить накануне.

Охотники отгрызали куски крепкими зубами, а иногда перепиливали волокна мускулов и сухожилий острыми осколками кремня. Ели они много. Нужно было утолить голод, успокоиться и собраться с силами, чтобы продолжать путь в поисках добычи.

Тропа, мамонтов привела их к самой реке. Вдруг Волчья Ноздря остановился. Против устья глубокого оврага протянулась песчаная отмель. Вся она была покрыта свежими следами целого стада мамонтов. Здесь хуммы пили, купались, обливали друг друга водой, посыпали себе спины песком, а самки кормили тяжеловесных и неуклюжих слонят. Там и сям по отмели раскиданы были кучи помета.

— Хуммы пили воду, — сказал Ао и хлопнул по плечу Волчью Ноздрю.

Ноздря засмеялся. Он вспомнил: заклинание начиналось словами:

— Хумма, хумма, пей воду!

— Хумма, хумма, иди в гору!

Он подошел к одной из куч, потрогал ее ладонью. Куча была еще тепла. Пар пахучей струйкой поднимался в воздух, словно легкий дымок. Мамонты только что удалились.

Свежие следы вели от реки к оврагу, и скоро тропа зверей стала подниматься наискось кверху, на правый берег оврага.

Ноздря опять засмеялся: