Охотники на мамонтов

– Да, сейчас вспоминаю… Мы вместе возвращались с Летнего схода, когда встретили их. В конце концов мы устроили дружеский обед у костра… Некоторые из женщин мамутои были смущены: один из сангаев захотел последовать за ними на женскую половину. Мы не сразу поняли, что очаг, который, как нам казалось, состоял из женщины и ее двух мужчин, на самом деле состоял из мужчины и его двух наложниц, причем одна из них была женщиной, а вторая – мужчиной. Сангайи говорили о нем «она». Он носил бороду, но одевался в женское платье, и, хотя у него не было грудей, он был «матерью» одного из детей. И он впрямь вел себя как мать этого ребенка. Не знаю, кто на самом деле родил этого ребенка – женщина из его очага или другая женщина, но мне сказали, что он ощущал признаки беременности и родовые боли.

– Может быть, он просто очень хотел быть женщиной, – возразила Неззи. – Может, он и не похищал никакой женской силы. Просто родился не в том теле.

– А боли в животе каждый лунный оборот у него бывали? – спросила Диги. – Вот вернейший признак женщины.

Все засмеялись.

– У тебя болит живот во время месячных? – спросила Эйла. – Я могу дать тебе специальный настой, если хочешь.

– В следующий раз попрошу.

– Когда ты родишь, Диги, это станет полегче, – сказала Трони.

Мамут умел в любую минуту стать незаметным, так что женщины забыли о его присутствии и свободно беседовали на темы, которых никогда не затронули бы при другом мужчине. Эйла, однако, видела, как он тихонько сидит в углу и наблюдает за ними. Наконец разговор мало-помалу затих, и Мамут снова обратился к Лэти:

– Однажды тебе придется найти место для личного общения с Мут. Обращай внимание на свои сны. Они помогут тебе найти верное место. Ты должна поститься и очищать себя, всегда помнить четыре стороны света, и нижний мир, и небесный, и приносить Ей особые жертвы, если ты хочешь от Нее помощи и благословения. Это особенно важно, когда тебе придет время рожать дитя, Лэти, или когда ты решишь, что готова к этому. Тогда ты должна отправиться в свое личное святилище и сжечь перед Ней жертву. С дымом костра она поднимется к Ней.

– А как я узнаю, что пожертвовать Ей? – спросила Лэти.

– Что-то, что ты найдешь или сделаешь сама. Ты сама поймешь что.

– А когда захочешь какого-то определенного мужчину, тоже обратись к Ней, – сказала Диги с доверительной улыбкой. – Я уж не скажу, сколько раз я просила о Бранаге.

Эйла посмотрела на Диги и решила узнать побольше о личных алтарях.

– Столькому еще надо учиться! – вздохнула Лэти.

– Твоя мать поможет тебе, и Тули тоже, – ответил Мамут.

– Лэти, Неззи просила меня, и я согласилась быть Наблюдательницей этот год, – заметила Тули.

– О Тули! Я очень рада! – воскликнула Лэти. – Тогда мне не будет так одиноко.

– Да, – ответила старая женщина, улыбаясь девушке. – Не каждый год Львиная стоянка получает новую женщину.

Лэти нахмурилась, о чем-то сосредоточенно думая, потом тихо спросила:

– Тули, а как это будет происходить? Я имею в виду, в палатке, в ту ночь.

Тули посмотрела на Неззи и улыбнулась.

– Тебя это тревожит?

– Да, немного.

– Не бойся. Тебе все объяснят, и ты будешь знать, чего ожидать.

– Это вроде того, как я и Друвец играли, когда мы были детьми? Он так тяжело подпрыгивал на мне… Я думаю, он воображал себя Талутом.

– Не совсем так, Лэти. Это были детские игры. Вы только играли, пытаясь представить себя взрослыми. В то время вы были очень маленькими, слишком маленькими.

– Это правда, мы были очень маленькими, – согласилась Лэти, чувствуя себя теперь намного старше. – То были игры для маленьких детей. Мы давно перестали так играть. На самом деле мы уже ни во что не играем. Последнее время и Дануг, и Друвец даже разговаривают со мной мало.

– Они захотят поговорить с тобой, – сказала Тули. – Я уверена. Но помни, теперь ты не должна с ними много разговаривать и тем более находиться с ними наедине.

* * *

Эйла потянулась к большому сосуду с водой, свисавшему на кожаной тесемке с вбитого в один из опорных столбов колышка. Он был сделан из сложенного в несколько слоев желудка огромного оленя. Наполнялся он через низко расположенное отверстие, которое закрывалось складкой кожи. В коротком куске берцовой кости с естественным отверстием посередине был прорезан желобок. Кожа, окружавшая отверстие в оленьем желудке, привязывалась к кости прочными сухожилиями, закрепленными в желобке.

Эйла приподняла клапан и налила воды в особую чашку, из которой она по утрам пила свой травяной отвар, и затем снова закрыла отверстие. Она опустила в воду раскаленный докрасна камень – и тот зашипел. Дождалась, пока камень, сколько возможно, согреет воду, потом извлекла его оттуда с помощью двух палочек и снова положила в огонь. Затем подцепила другой камень и опустила его в воду. Когда вода закипела, она, точно отмерив, бросила в нее смесь из сухих листьев, коры и побегов целебного растения – подобия виноградной лозы – и оставила напиток настаиваться.