Охотники на мамонтов

Он шел в белом мареве, чуть не спотыкаясь о сугробы. Если бы он как следует огляделся, то понял бы, что это не просто снежные сугробы, но он шел, не глядя под ноги. Сделав несколько шагов, он по колено провалился под лед — там оказался не снег, а лужица талой воды. Его кожаные сапоги, натертые жиром, почти не пропускали влагу, в них хорошо было ходить по снегу, даже по мокрому, подтаявшему снегу, но не по воде. Холод, обжегший его ступни, наконец вывел его из оцепенения. Он с трудом перебрался через лужу, еще несколько раз провалившись под лед, и почувствовал, как ледяной ветер обжигает его тело.

«Что за глупость, — подумал он. — У меня даже нет одежды на смену. И пищи. И воды. Я совсем не готов к путешествию — о чем же это я думал? Знаешь о чем, Джондалар», — сказал он себе, зажмурившись от обжигающей боли.

Он чувствовал холод в ступнях и голенях; в сапоги набралась вода. Прикинув, нельзя ли обсушиться, прежде чем он пойдет обратно, он понял, что и огонь ему нечем развести. Его сапоги были утеплены мамонтовой шерстью, и, даже промокшие, они защищали от мороза. Он пошел назад, проклиная себя за тупость, каждый шаг давался ему с трудом.

Вдруг ему припомнился брат. Он вспомнил, как Тонолан оказался на зыбучих песках в устье реки Великой Матери и хотел остаться там. Впервые Джондалар понял, почему Тонолан не хотел жить после смерти Джетамио. Его брат, вспомнилось ему, предпочел остаться с народом женщины, которую он любил. Но Джетамио родилась там, а Эйла для Мамутои такая же чужестранка, как он. Нет, поправил он себя, Эйла теперь Мамутои.

Подходя к дому, Джондалар увидел направляющуюся ему навстречу массивную фигуру.

— Неззи беспокоится о тебе, она послала меня на поиски. Где ты был? — спросил Талут, встретившись с Джондаларом.

— Гулял.

Вождь кивнул. То, что Эйла разделила Дар Радости с Ранеком, не было ни для кого секретом, но и гнев Джондалара не остался ни для кого не замеченным, как бы он ни надеялся на обратное.

— Ты промочил ноги.

— Я провалился под лед. Думал, что там сугроб…

Пока они спускались по склону к Львиной стоянке, Талут сказал:

— Смени сейчас же обувь, Джондалар. У меня есть запасная пара…

— Спасибо, — ответил молодой человек, внезапно поняв, как жалка участь чужака. Ничего у него нет своего, он во всем зависит от доброй воли обитателей Львиной стоянки, даже запасной одежды и обуви и то не имеет. Не любил он просить, но, если собирается уходить отсюда, придется, другого выхода нет. А уж когда он уйдет — то не будет больше есть их пищу и расходовать другие их запасы…

— Вот и ты наконец, — сказала Неззи, когда они вошли в дом. — Джондалар! Ты же весь промок. Снимай сапоги… Сейчас я дам тебе выпить чего-нибудь горячего.

Неззи поднесла ему горячее питье, а Талут протянул пару старых сапог и сухие штаны.

— Можешь оставить это себе, — сказал он.

— Спасибо, Талут, за все, что ты для меня сделал, но я должен попросить еще об одном одолжении. Я должен покинуть вас. Пора возвращаться домой. Слишком долго я скитался. Пора. Но мне нужна в дорогу пища и кое-какое снаряжение. Когда потеплеет, будет легче раздобыть пропитание в пути, но мне нужно что-то на первое время.

— С радостью дам тебе все, что нужно. Хотя моя одежда тебе великовата — носи ее на здоровье, — сказал вождь, затем улыбнулся, погладил косматую рыжую бороду и добавил: — Но у меня есть мысль получше. Почему бы не попросить Тули снабдить тебя одеждой?

— Почему Тули? — удивился Джондалар.

— Ее первый мужчина был примерно твоего роста, и я уверен, что у нее сохранилось кое-что из его одежды. Она в отличном состоянии, уж Тули-то я знаю.

— Но с чего бы ей отдавать эти вещи мне?

— Потому что тебе их недостает, а она перед тобой в долгу. Если она узнает, что ты нуждаешься в вещах и продовольствии для долгого странствия, она охотно даст их тебе — в счет старого.

— Правильно, — улыбнулся Джондалар. Он и забыл о выигрышном споре. Что ж, это облегчает дело… — Я попрошу ее.

— Но ты же не в самом деле собрался уходить?

— В самом деле. Так скоро, как только смогу, — ответил Джондалар.

Вождь уселся, готовясь к серьезному разговору.

— Сейчас отправляться в путь — неразумно. Все дороги развезло. Посмотри — ты прогуляться вышел и вон в каком виде вернулся, — сказал Талут и добавил: — И я надеюсь, что ты поучаствуешь в нашем Летнем Сходе и поохотишься с нами на мамонта.

— Не знаю… — отозвался Джондалар.

Он заметил, что у жаровни сидит и что-то ест Мамут. Это напомнило ему об Эйле. Да он и дня здесь не выдержит! Какой там Летний Сход!

— Лучше всего отправиться в долгий путь в начале лета. Это безопаснее. Подождал бы ты, Джондалар.

— Я подумаю, — ответил тот, хотя вовсе не собирался оставаться здесь дольше, чем необходимо для сборов.

— Ну и ладно, — ответил Талут, вставая. — Неззи пообещала мне, что даст тебе супу на завтрак. Она положила туда остатки всяких вкусных корешков.