Охотники на мамонтов

…После того как Джондалар показал мне, что при совокуплении можно не чувствовать боли… после того, как он показал мне, какие чудесные ощущения могут испытывать одновременно мужчина и женщина…

…Интересно, что будет, если я перестану принимать тайное снадобье Изы? Возможно, тогда во мне зародится новая жизнь? Возможно, у меня родится ребенок от Джондалара… если он введет свой мужской орган туда, откуда появляются дети…»

От этой мысли ее щеки окрасились ярким румянцем и она почувствовала сладостное покалывание в отвердевших сосках грудей. «Сегодня уже не удастся ничего выяснить, — подумала она, — ведь я уже выпила этот настой утром. Однако что будет, если завтра я заварю самый обычный чай? Смогу ли я тогда зачать ребенка от Джондалара? Хотя вовсе не обязательно ждать до завтра. У нас впереди есть сегодняшняя ночь…»

Эйла усмехнулась, осознав, к чему привели ее размышления: «Ты хочешь, чтобы он скорее обнял тебя, прижался губами к твоим губам, и…» Она вздрогнула, предвкушая грядущие наслаждения, и, закрыв глаза, отдалась сладким чувственным воспоминаниям. — Эйла! — вдруг крикнул чей-то беспокойный голос. Она резко обернулась на этот звук. Погрузившись в мир внутренних ощущений, она не услышала приближения Джондалара, и тон его голоса совершенно не гармонировал с нахлынувшими на нее чувствами. Они мгновенно рассеялись, как волшебный сон.

Джондалар явно чем-то обеспокоен, что-то тревожит его с самого начала, с тех пор как они прибыли в Львиное стойбище; как же ей выяснить, в чем причина его тревоги.

— Да, это я, — сказала она.

— Что ты делаешь здесь? — раздраженно спросил он. А что она могла делать?

— Я хотела почувствовать тишину, дышала свежим воздухом и думала о тебе, — ответила она, постаравшись дать как можно более исчерпывающий ответ.

Такое объяснение оказалось неожиданным для Джондалара, хотя он, в сущности, и сам толком не знал, какой ответ надеялся получить. Он никак не мог разрубить тугой узел гнева и тревоги, эти чувства будоражили все его существо с тех пор, как появился этот темнокожий мужчина. Эйла, похоже, нашла его очень привлекательным, и Ранек постоянно поглядывал на нее. Джондалар пытался подавить свой гнев и убедить себя в том, что его собственное поведение просто глупо. Ей нужны новые друзья. Ведь он был всего лишь первым мужчиной, которого она узнала, но это вовсе не означало, что он останется единственным.

Однако, когда Эйла проявила явный интерес к прошлому Ранека, Джондалар весь вспыхнул от горячей ярости и одновременно содрогнулся от леденящего душу страха. Зачем она хотела узнать побольше об этом странном человеке, который так упорно разглядывал ее? Наверняка ее пленила его чужеземная внешность. И в тот момент высокий светловолосый мужчина едва смог подавить желание немедленно увести Эйлу от этих людей, а чуть позже сам расстроился из-за того, что едва не поддался этому собственническому порыву. Она имеет право выбирать себе друзей, и между ней и Ранеком были пока всего лишь приятельские отношения. Они ведь только разговаривали да смотрели друг на друга.

Когда Эйла одна вышла из дома, Джондалар, заметив, как сверкнули ей вслед черные глаза Ранека, быстро натянул свою парку и вышел за ней. Он увидел, что Эйла стоит у реки, и, сам не зная почему, внушил себе, что она думает о Ранеке. Поэтому ее ответ сначала поразил его, но затем он почувствовал облегчение и улыбнулся.

— Мне следовало помнить, что на свой вопрос я получу совершенно полный и честный ответ. Значит, ночная тишина и свежий воздух… ты — удивительная женщина, Эйла.

Она тоже улыбнулась ему, хотя не вполне понимала, что удивительного она сделала, но поскольку на его губах заиграла улыбка и голос вновь стал спокойным и радостным, то былое ощущение сердечной теплоты вернулось, и Эйла порывисто шагнула навстречу Джондалару. Несмотря на почти полную темноту и тусклый звездный свет, который позволял увидеть лишь общие очертания, Джондалар почувствовал скрытый смысл ее порыва и не замедлил с ответом. В следующее мгновение Эйла была уже в его объятиях, их губы встретились, и все сомнения и тревоги окончательно улетучились из ее головы. Она готова пойти за ним хоть на край света, жить с любыми племенами, принять их странные обычаи и традиции, только бы Джондалар всегда оставался с ней.

Оторвавшись от его губ, Эйла прищурившись посмотрела на него:

— Помнишь, я спрашивала тебя о принятых у вас знаках? Что мне следует сказать, когда я хочу, чтобы ты обнял меня и пронзил своим мужским копьем?

— Да, помню, — криво усмехнувшись, сказал он.

— Ты сказал, достаточно поцелуя или просто просьбы. Я прошу тебя. Можешь ли ты поднять свое копье?

Она была на редкость серьезна и искренна и настолько соблазнительна в этот момент, что он склонил голову и нежно поцеловал ее; его лицо находилось так близко, что она почти видела яркую синеву его лучащихся любовью глаз.

— Эйла, моя смешная и прекрасная женщина, — сказал он. — Знаешь ли ты, как сильно я люблю тебя?