Охотники на мутантов

— Сколько надо, — не оборачиваясь, хрипло отозвался Лесник. Голос его изменился — стал ниже и глуше, сталкер как будто не хотел отвечать, говорил через силу. Настька и сама ощущала что-то необычное — туман казался настолько неуютным, что разговаривать совершенно не хотелось, тем более с этим злым дядькой, с которым она знакома всего ничего, который ей не отец, не старший брат и не дядя, но почему-то нужно тащиться за ним черт знает куда, черт знает зачем… Ее передернуло от отвращения. Как вообще она сюда попала? Все тут неладное, и деревья какие-то кривые, скособоченные, и Лесник этот на чудище лесное смахивает — вон волосы на голове так всклокочены, что аш торчком стоят, как будто шерсть на загривке у зверя вздыбилась. А ведь она же была нормальной девчонкой, училась себе в девятом классе киевского интерната, врачом, между прочим, собиралась стать… А теперь что? Вон куда занесло, в глухомань какую заколдованную, да как такое вообще может быть?.. Настька задышала чаще. За спиной послышались крадущиеся шаги, она резко обернулась. Никого. Нет — вон, вон! — в тумане мелькнула черная тень! Настька догнала Лесника и схватила его за руку.

— Страшно, дядя Василь!

Он обернулся. Вскрикнув, она отдернула руку. Перекошенное нечеловеческое лицо глянуло на нее, из спутанной бороды щерились в кривой гримасе острые зубы.

— Ты виновата! — каркнул Лесник и ткнул в нее огромным корявым пальцем. — Из-за тебя сюда попали, теперь не выйдем никогда!

Настька попятилась.

— Что случилось, дядя Василь? — дрожащим голосом спросила она.

— Сама не видишь, что ли?!

В тумане он напоминал зверя. И как же она раньше не замечала? Заостренные черты лица похожи на хищную морду хорька, глаза блестят злобой, словно у рыси, и волосы всклокоченные — ну прямо медвежья шерсть! Да он же… он же — оборотень на самом деле, мутант-оборотень! Девушка отступила еще на шаг.

Темная фигура проводника будто плеснулась в тумане, словно рябь по ней пробежала.

— Ладно, идем давай, выбираться надо, — буркнул Лесник уже нормальным голосом, отворачиваясь. Снял с плеча ружье. — Опасно тут. В тумане всякие твари притаиться могут…

Он зашагал дальше; поеживаясь, девушка пошла за ним. Обхватила себя за плечи, потерла их ладонями. Становилось зябко. Сам завел ее сюда, а еще и обвиняет! Помимо воли она вновь начинала злиться. И так страшно, а он вдобавок пугает… Тоже еще — охранник! Да Рамир в сто раз лучше ее спас, чем спасал этот дед звероподобный. А он ударил Рамира, толкнул, потом ногами пинал… Изверг, старый пень, фашист! Злость на проводника переполнила ее, и Настька уже собралась высказать Леснику все, что о нем думает, когда он вдруг остановился, вскинув ружье, повернулся. Сузившиеся глаза недобро блеснули.

— Прячется, тварь, думает, я не вижу! — хищным шепотом произнес сталкер, выцеливая что-то в тумане.

Девушка повернулась туда и ничего не увидела. Хотя вон, левее, дерево растет… или не дерево? Она прищурилась, по спине пополз холодок. Точно — дерево, но почему такие странные очертания? Ветви, как скрюченные пальцы с когтями, узкая крона скособочена и кажется согнутой шеей, и все оно кривое, словно вперед подалось… словно следит за людьми на тропе!

— Там нет никого, дядя Василь, — дрожащим голосом сказала Настька, пытаясь и себя убедить в этом. Страх Лесника пугал ее даже больше, чем все мутанты, которые могли притаиться в тумане. — Это просто дерево, слышишь?

— Как же, не обманешь меня, — Лесник все еще целился. — Тут излом живет. Хитрый, паскуда…

«Да он же с ума сошел, — подумала Настька. — Какой еще излом, что это значит? Как «излом» может «жить»?»

Ее начало трясти. Лесник мелкими шажками пошел дальше, движения его стали дергаными, неровными, плечи подрагивали. Ружье он не опускал, глядел вперед поверх стволов, через каждые несколько шагов дергал ими влево или вправо, выцеливая очередное дерево, и при этом бормотал под нос что-то злобное.

«Вот ведь, связалась с сумасшедшим!» — думала Настька, кидая взгляды то влево, то вправо. Из пелены выпрыгивали черные изломанные тени, шевелили корявым ветвями-пальцами, вытягивались и съеживались, пропади ли, возникали опять.

— Вон где! — ухнул вдруг Лесник. Грохот двух выстрелов сотряс туман, Настька вскрикнула. Потрясая ружьем сталкер соскочил с тропы и бросился в сторону раскидистого дерева. Настька обомлела. Перескакивая через кочки он подбежал к дереву, бросил двустволку, подпрыгнув, вцепился в корявый сук. — Попался, тварь! — зарычал Лесник дергая. На голову его посыпались желтые листья.

— Ты спятил совсем! — крикнула Настька, бросаясь за ним. — Отпусти дерево, что ты делаешь?! — Она схватила его за куртку, потянула, распаляясь все больше. — Это не мутант, идиот, это дерево, а ты — псих!

Лесник обернулся, глаза его сверкнули. Настька отскочила, прижав руки к груди.

— Вот и ты, излом… — прошипел сталкер, не сводя с девушки напряженного взгляда и наклоняясь за ружьем. — Я знал, что ты придешь, ждал тебя. Подарочек у меня для тебя есть, свинцовый…

Скрюченные пальцы сжались на прикладе, но Настька не стала ждать и метнулась в сторону.