Охотники на попаданцев

Я повернул голову и опешил. Александр стоял снаряжённый в кирасу, но суть удивления была не в этом. Он ее разукрасил. Наплечники сверкали сплошной позолотой, а сверху благородного блеска чернели двуглавые имперские орлы, увенчанные коронами. Все грани механического доспеха сверкали тонкой золотой линией. С правого наплечника свисало несколько оранжевых полицейских аксельбантов. На нижнем краю левого наплечника на обыкновенный сургуч крепилась тесьма цветов имперского флага. Три черно-жёлто-белые ленты. На сургуче стояли оттиски печати для почтовых пакетов, которая хранилась у связистки. В сочетании с остальным доспехом цвета хаки это смотрелось по-средневековому пышно и пафосно.

– Ты что сделал? – ошарашенно спросил я.

– Не нравится? Я закрашу тогда?

– Ты просто объясни. Зачем?

– Ну, мы ж не солдаты и не спецназ, – начал оправдываться Сашка, – мы лицо нашей галактики. Вдруг послы с Альфа-Центавра придут, а мы как непонятно кто?

Я закрыл глаза и сосчитал до трёх. Хотелось отвернуть ему голову прямо в кирасе.

– А мне нравится, – вдруг вступился за Никитина штабс-капитан. – Молодец-удалец, пойдёшь со мной вечером посла встречать?

– С шампанским? – оживился Сашка.

– Нет. С наручниками.

– Хватит! – повысил я голос, – пойдём все вместе. И ящика – два.

– Добро! – гаркнул полицейский и хлопнул в ладоши, а потом несколько секунд потёр их друг о друга. – А что с киргизиком делать?

– Пусть посидит недельку. Все равно от него толку уже не будет, – отмахнулся я и встал.

Но в этот момент Маша принесла кофий и гренки, и я со вздохом сел обратно.

– Да, добрый молодец, – позвал Сашку штабс-капитан, приняв угощение от кухарки, – что значит пруфы и дауны?

– Ну, пруфы – это линки на файлы, у которых плюс сто пятьсот авторитета. А даун – это у которого ДНК корявая, от этого чуваки с нулевым КЭШэм мыслей рождаются.

– Объяснил, – буркнул я, – а теперь по-людски.

– Ну, это доказательства и умственно отсталый. А что, того хакера с чугунным лут-боксом взяли? Не тянет он на урку, так, задрот, который крутым типом притворяется. Урка бы по-другому выражался.

– Полиция разберётся, – ответил я.

Сашка исчез, а его место в дверях занял оператор Дима.

– Пробой, – коротко произнёс он.

– Да что ж за утро, – пробубнил я и посмотрел на поднос, где красовались три золотистые гренки и маленькая чашка почти чёрного кофия.

Но отказываться от пробоя не хотелось.

– А можно с вами? – тут же спросил штабс-капитан.

Он уже доел завтрак и теперь вытирал усы салфеткой от кофия.

Я поглядел на палаш в ножнах и маузер в кобуре, а потом кивнул.

– Только не мешайтесь без необходимости, – вырвалось у меня. – Дневальный! Сбор!

Через четверть часа я уже стоял на подножке трактора. На другой приютился штабс-капитан Баранов. В телеге сидели Никитин с сотовым и барышни. В отличие от полицейского мы были хмурыми. Сказывался случай на кладбище. Лицезреть кровавую бойню никому не хотелось.

Доехали быстро, но все равно опоздали. Пробой свершился. Впрочем, ничего страшного не случилось. Самым средоточием зла были старые бабки, разглядывающие через забор из дальнего огорода какого-то чудака. А тот стоял в зарослях малины в рванине и орал на всю улицу.

– Я великий чародей, обучавшийся у сильнейших магов всех миров! Если приблизитесь, я явлю вам свой гнев и спущу с цепи могучего зверя!

Мы сначала смотрели на это несуразное человеческое существо, на шее которого болтался медный рабский ошейник с больши́м кольцом и несколькими звеньями ржавой цепи. Небритый совсем.

Сразу стало понятно, что спешить некуда.

– Чего он спустит? – переспросил Никитин, наклонившись через борт телеги, отчего та накренилась.

– Сашка, не опрокинь! – звонко воскликнула Настя и начала осторожно слезать на землю.

Кираса все ещё не давалась ей, хотя девушка очень старалась.

– У-ух! – выкликнул парень и, качнувшись разок, сиганул через борт в своём раскрашенном доспехе, но все же не удержался и упал на пятую точку.

Сошедший ранее полицейский галантно подавал девушкам руку. Смотрелось это забавно. Офицер в белом кителе и дама в механической броне.

– Сударыня, нас не представили, – заговорщически произнёс он, когда вниз сошла Анна, – Семён Петрович Баранов. Уголовный сыск.

– Анна Дмитриевна, – ответила девушка и попыталась сделать лёгкий реверанс, но при этом задела телегу.

– Опрокинешь! – донёсся крик Ольги, которая стояла на краю и глядела то на меня, то на полицейского, приложившегося к механической перчатке Анны губами.

Тоже мне Казанова нашёлся. Но отставать не хотелось, и я тоже подал руку, встав так, чтоб спрыгивающая жена не сломала мне ногу или что иное. Броня весила изрядно.

– Ольга Ивановна, моя супруга, – представил я Олю, тоже подавшую руку полицейскому для поцелуя.

В следующий момент к штабс-капитану подошла наша юная ведьмочка.

– Настька я! – громко произнесла она, заложив руки за спину и закачавшись на месте.

Кажется, даже глупо хихикнула.

– Рад знакомству, сударыня.

– Про потеряшку не забудьте, – произнёс я и подошёл ближе к дому, в палисаднике которого засел ободранец.