Охотники на русалок

Объяснение с мамой, которую звали Татьяна Александровна, прошло успешно. Единственный вопрос, который ее заинтересовал – есть ли у молодого человека, то есть Баратынского, соответствующее журналистское удостоверение. У Вадима была универсальная карточка члена Международного союза журналистов, которая выручала его в трудные минуты. Светить свою газету он не хотел, а солидно напечатанная карточка давала ему основание говорить о том, что он пишет материал по заказу того или иного издания. Договорились, что через час Вадим придет и займет не более тридцати минут – Татьяна Александровна уезжала в институт, где читала лекции по истории мировой культуры.

Благополучно закончив разговор, Вадим решил провести свой собственный следственный эксперимент. Немного поколебавшись, он набрал мобильный номер Ирины Медынцевой. Дело было жутковатое – звонить на телефон мертвого человека. «Абонент временно недоступен», – сообщил оператор. «Ничего-то вы не знаете, – философски подумал Вадим. – Этот абонент теперь недоступен постоянно».

И вот сейчас, сидя в сквере напротив дома, где жила Ирина Медынцева, Вадим нетерпеливо поглядывал на часы. Он не волновался, был собран и сосредоточен как леопард перед прыжком. Сейчас самое главное – выбрать правильную тональность беседы. Разговор должен получиться максимально доверительным, иначе все старания окажутся напрасными. Вадим очень надеялся на свое профессионально чутье и умение общаться с самыми разными людьми. Наконец стрелки достигли одиннадцати – пора. Он пружинисто поднялся со скамейки и направился к подъезду.

***

Едва самолет приземлился в Солнечноводске, Вадим схватился за телефон.

– Я прилетел! – сообщил он. – Сможешь освободиться?

У Марины тут же нашлись дела в городе, о чем она проинформировала дядю, предупредив, чтобы к обеду ее не ждали.

– Как я рада тебя видеть! – радостно воскликнула она, подходя к Вадиму.

И тут же бросилась ему на шею. Вадим просиял.

– Я тоже по тебе скучал, – признался он, стиснув ее в объятиях.

Марина пискнула, а потом счастливо засмеялась. Мысли о расследовании немедленно улетучились из ее головы. Судя по всему, из головы Вадима тоже, потому что лишь спустя некоторое время им удалось снова настроиться на деловую волну.

– Ну, рассказывай, что в Москве обнаружил? Нашел какие-то зацепки? Появились еще подозреваемые? Я же тут вся извелась.

– А как твои успехи? – в свою очередь спросил Баратынский, любуясь своей очаровательной напарницей. – Как поживают Фиш с Ложкиным?

– Нет, ты первый, – простонала Марина, – ну пожалуйста! Я лучше потом. Давай, давай, начинай, а то я сейчас умру от любопытства! – и она поощрительно ткнула Вадима кулачком в плечо.

Пока Баратынский рассказывал о том, что ему удалось выяснить в Москве, Марина сидела неподвижно и слушала как завороженная. Она даже не притронулась к своему любимому мороженому, которое уже давно растаяло и расплылось в хрустальной вазочке.

– В общем, они поверили, что я действительно журналист, собираюсь писать материал про бывших спортсменов. Особенно бабушка оказалась въедливой – разве что на зуб мое удостоверение не попробовала.

Вадим говорил негромко, так как в кафе было многолюдно, а столики здесь стояли довольно близко друг от друга.

– Татьяна Александровна, мама Ирины, женщина очень спокойная, выдержанная. Видимо, преподавательская закалка сказывается. Я пообещал долго не мучить ее вопросами, сказал, что полчасика нам хватит. Так вот, за эти тридцать минут я узнал следующее. Во-первых, Ирина, после того как два года назад оставила спорт, работала по контракту в модельном агентстве Ultra-C. Причем довольно успешно. Во-вторых, в мае она уехала в командировку на несколько месяцев, причем никому не сказала, куда именно. Маме объяснила только, что это тур по городам юга России. Просила не звонить на мобильный, сказала, что на связь будет выходить сама.

Ирина росла без отца: он умер, когда ей было пять лет. Не замужем, детей нет, постоянного друга – тоже. В последнем, кстати, я не уверен. Очень привлекательная молодая женщина, работает в модельном агентстве – и чтобы рядом мужчины не было? Такого быть не может. Как ты думаешь?

– Еще как может, – авторитетно завила Марина. – Много ты понимаешь.

– Ладно, я тебе поверю. О личной жизни дочери Татьяна Александровна говорить категорически отказалась. Так вот, вышеперечисленное – это, пожалуй, все, что я смог выяснить у Ириной мамы. Мне ведь надо было ей задать кучу всяких других вопросов, якобы для будущего материала.

– Она так ничего и не заподозрила?

– По-моему, нет. Я в роли простоватого, но настырного журналиста был убедителен. Самое неприятное – знать про то, что Ирины уже нет в живых, и играть свою роль.

– Да, не позавидуешь, – согласилась Марина. – Мне бы выдержки не хватило.

– Мне хватило, но я сам себе был противен. Знаешь, разговор уже шел к концу, и тут вмешалась хитрюга-бабушка, Лидия Всеволодовна.

– Не сразу выговоришь.