Охотники на троллей

Поскольку Шекспир на футбольном был постановкой на открытом воздухе, то прослушивание устроили на пригорке рядом с мемориальным полем Гарри Дж. Бликера, где под ногами у настройщиков огромного экрана толпилась футбольная команда, проводящая дополнительную воскресную тренировку. Два мрачных рядка будущих исполнителей главных ролей, девочек и мальчиков, разделились по парам, чтобы прочитать роли для «РоДжу», а миссис Лич, преподаватель драмы с редеющими волосами, нелепыми заколками и в болтающемся свитере, делала заметки.

Напротив того места, где устроила потасовку футбольная команда, в северном конце поля, у ворот, катил промышленную газонокосилку папа. Эта штуковина стоила кучу денег, когда он покупал ее пять лет назад, но должен отдать ему должное – она уже себя окупила.

Этот монстр был раза в два крупнее обычной газонокосилки и выкрашен в ослепительно-золотистый цвет. Задние колеса сняли со сломанного грузовика огромного размера под на званием «Ликвидатор», а гигантское восьмиколесное устройство для покоса торчало как крылья «Боинга-747». Желоб для скошенной травы диаметром в полметра выстреливал траву со скоростью пулемета. Серьезно. Как-то раз я встал слишком близко, и вылетающая трава наставила мне синяков.

К счастью, когда я прибыл на прослушивание, папа меня не заметил. В защитных очках, рабочих рукавицах, ботинках со стальными мысками, защитной маске и сетке на волосах, он выглядел как чокнутый инопланетный ученый, пилотирующий гигантский луноход и одержимый желанием разрушить нашу травянистую планету кусочек за кусочком.

Я оказался последним в очереди, но к часу дня передо мной остался только один актер. Изучать зажатые в потных ладонях страницы было непросто, Таб до сих пор не показался, и я представлял, как он прибудет в сопровождении сержанта Галагера, который отволочет меня в сумасшедший дом ради моего же блага. Столь же отвлекающим было издевательство очередного Ромео над великим поэтом.

– То милая моя зовет меня? – непривычные шекспировские ритмы заставили парня переусердствовать с интонацией. – Как сладостно звучат? Слова влюбленных? В ночной тиши, лелея нежно слух? Как музыка?

– Ромео! – отозвалась его Джульетта.

Простенькая строчка, это уж точно.

– Моя… сокурсница? Околица?

– Соколица, – в тринадцатый раз за день повторила миссис Лич. – Это сокол женского рода.

Вихрь устремившихся в одну точку мячей привлек мое внимание к пухлой фигуре, прошлепавшей через футбольные ворота. Это был Таб, он пришел пешком, потому что за предыдущие девять лет со школьной стоянки украли девять его велосипедов. Он нес холщовую сумку и поморщился в сторону полудюжины мячей, которые скакали вокруг под ногами громил с наплечниками. Последний как раз попал ему в плечо.

– Хватит уже валять дурака, ребята! – прокричал тренер Лоуренс. – Даже если бы это была настоящая мишень, Йоргенсен-Уорнер!

Таб сбросил сумку у стола, на котором остались крошки от обещанных во флаерах бесплатных пончиков. Таб поднял тонкий листок оберточной бумаги с пятнами сахарной пудры с такой же нежностью, с какой кто-нибудь мог бы держать порванный в сражении американский флаг. Он положил бумагу обратно, попятился на несколько шагов, плюхнулся на траву и ухмыльнулся, как всегда поступал, выбравшись из затруднительного положения. Оглядел травянистую сцену и угрюмо кивнул мне.

– Пусть крепкий сон глаза твои закроет? – продолжал парень. – В твоей… груди? В груди? Так и говорить?

Миссис Лич потерла глаза, и парень слинял, признав поражение. Она сверилась с записями, а тем временем вдали жужжала папина газонокосилка.

– Джим Старджес младший, – она уставилась сквозь очки на импровизированную сцену. – У нас кончились Джульетты. Клэр, можешь почитать с Джимом?

Мое сердце ушло в пятки. Конечно же, в передних рядах сидела Клэр Фонтейн, чтобы стать свидетельницей моего унижения. Я глубоко вздохнул, а она отложила розовый рюкзак, распрямила ноги и встала.

Все знали, что Клэр будет играть Джульетту. Она читала во впечатляющей манере, переходя от тоски к восторгу достаточно убедительно, чтобы любой мальчишка был готов встать на ее защиту с несуществующим мечом. Но главную роль сыграл английский акцент. По сравнению с ней все остальные звучали гораздо хуже, просто как обычные школьницы.

Клэр заняла место рядом со мной, стряхнула грязь с ботинок и быстро и по-доброму улыбнулась. Ветер чудесно растрепал ее выбивающиеся из-под берета волосы.

– Акт второй, сцена вторая, страница вторая, – сказала миссис Лич. – Давайте прочитаем.

Таб вытаращился на меня, позабыв скандал с пончиками. Я откашлялся, взглянул на скачущие по странице буквы и нырнул в них с головой.

– И ты уйдешь, меня не успокоив?

Одна строчка, и я покраснел.

– Какого же успокоенья хочешь ты в эту ночь? – спросила Клэр.

– Твоей любовной клятвы, – отозвался я.