Охотники (СИ)

Подобная практика дала Фетисову многое, он по-настоящему почувствовал вкус к идеям родителя, но сообразил, что необходимо изменить их, едва посетил кинотеатр новейшего формата. Оказалось, все то, что он видел и ощущал, чрезвычайно напрягая силы и воображение, можно легко получить, приобретя в кассе билет и расположившись на уютном кресле. В современном торгово-развлекательном центре любой гражданин и с тощим кошельком король развлечений, царь услуг, император удовольствий. Кого же тогда колдуны наберут в ряды сторонников? Кому охота следовать старым техникам и дедовским методам? Ради чего?

Размышляя об этом ночью перед костром, Юра получил откровение, что скоро возникнет всеобщий культ неограниченной Власти. Фетисову сразу захотелось стать если не основателем, то хотя бы предвозвестником новой религии. Однако каким образом взяться за столь трудную задачу? Ответ нашелся, когда колдун узнал о возникшем в России движении тотемизма. Создай свой тотем - воплощение Силы, или Власти, подсказал отец на оккультном сеансе.

Но чтобы сделать это и завоевать благоволение Власти, были необходимы пророчицы. Они от служанок колдунов поднималась до уровня прислужниц князю Силы, что требовало их полного отречения от собственной личности. Зашивание век придумал не Фетисов, так хоронят в некоторых языческих обществах. Колдун лишь решил применить этот ритуал к живым людям, которых он привлекал для служения Власти. А почему нет, используют же некоторые религиозные деятели смертников, добровольно жертвующих себя князю! По крайней мере, Фетисов не заставлял тех, кого он привлекал к совершению обрядов, убивать себя или других людей!

Но главное деяние, необходимое, чтобы выслужится перед Силой, определялось Фетисовым, как возведение поражающего воображение храма, видимо, последней религии человечества. У него сложились для этого все условия: парк отдыха с позволяющей воплотить любую фантазию территорией и финансовые инструменты. А из-за близости Москвы и завязавшихся еще в молодые годы знакомств, поддержка самых высокопоставленных покровителей. Благодаря такому строительству Фетисов лелеял надежду, что его старания не пройдут незамеченными, Власть поднимет его и созданный им тотем на такую государственную и историческую высоту, о которой отец, простой деревенский шаман, в самом сокровенном сне мечтать не мог.

Однако перед создателями любого храма всегда стоит вопрос: как будет проходить служение в нем? Он не станет святилищем, а останется простым зданием, если в нем не будет наполненной сакральным смыслом мистерии. А где ее взять Фетисову? Собирать магический кружок, в лучших шаманских традициях выйти в астрал? Затем после изматывающих потусторонних скитаний упасть ниц, пуская пену, и, придя в сознание, сообщить нечто архиважное от имени Силы сообществу тотема? Вероятно, подобное возможно. Но вряд ли внешне привлекательно для широких масс, развращенных зрелищами. Что ж делать? Решение напросилось такое: человек самостоятельно будет совершать в храме обряды, какие захочет! Ведь сегодня каждый считает себя богом, ровней князю Власти, дающему Силу для осуществления темных таинств.

Ну и, конечно же, следует упомянуть такой немаловажный вопрос, как прибыль от храма, который должен превосходить все существующие культовые сооружения по уровню комфорта. Ведь в нем соберутся существа высшего порядка! Фетисов не сомневался, что денег на себя они жалеть не будут. Этому способствовала и техническая сторона дела: по специальным магическим эффектам, изысканной ресторанной кухне, фантастический Куб опережал не только подмосковные, но и столичные стандарты. Вот почему, когда Юрий Афанасьевич говорил, что сообщения об окончании стройки с нетерпением ждут в наполнившейся слухами России, он ничуть не преувеличивал.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Ранним утром, слушая карканье ворон заповедника, Павлов стоял на обочине дороги и рассматривал тотем жены. Она утерла мужу нос, было сразу заметно, что Павловский столб по пророчествам Татьяны выглядит простецким, а теперь вместе с ним и сам мэр. Но расстраивала мысль не о том, что у Зинаиды Петровны лучше. Мэра обеспокоило, что с сегодняшнего дня его разлад с женой станет всем очевиден. Градоначальник обескуражено поцокал языком и продолжил путь на работу.

В здании администрации он привычно поискал глазами, на ком бы сорваться. Сотрудники попадались, Павлов уже выбрал страдальцев, однако их взгляды смутили мэра. Для слухов о перипетиях в его личной жизни было рано, следовательно, случилось еще что-то, о чем он пока не знал, но что влияло на общественную атмосферу в мэрии.