Охотники за алмазами

Уилбур Смит Охотники за алмазами

Эту книгу я посвящаю своей жене Низо,

бесценному сокровищу моей жизни,

с бесконечной любовью и искренней признательностью

за благословенные годы нашей совместной жизни.

* * *

В Найроби вылет задержали на три часа, и, несмотря на четыре большие порции виски, он спал лишь урывками, пока межконтинентальный «боинг» не сел в Хитроу. Джонни Ленс чувствовал себя так, будто в глаза ему высыпали пригоршню песка, и когда он проходил через таможню и иммиграционные службы, настроение у него было отвратительное.

В главном зале международного аэропорта его встретил агент компании «Ван дер Бил дайамондз».

– Как полет, Джонни?

– Как в кошмаре, – ответил Ленс.

– Для вас прекрасная тренировка, – улыбнулся агент. В прошлом они не раз бывали вместе в переделках.

Джонни неохотно улыбнулся в ответ.

– Сняли мне комнату, арендовали машину?

– «Дорчестер» – и «ягуар». – Агент протянул ключи от машины. – И я зарезервировал два места первого класса на завтрашний девятичасовой рейс в Кейптаун. Билеты в отеле у портье.

– Молодец. – Джонни опустил ключи в карман кашемирового пальто, и они направились к выходу. – А где Трейси Ван дер Бил?

Агент пожал плечами.

– С тех пор, как я вам писал в последний раз, она пропала из виду. Не знаю, где вам начать поиски.

– Замечательно, просто замечательно, – с горечью сказал Джонни, когда они подошли к стоянке. – Начну с Бенедикта.

– Старик знает о Трейси?

Джонни покачал головой.

– Он болен. Я ему не говорил.

– Вот ваша машина. – Агент остановился у жемчужно-серого «ягуара». – Выпьем вместе?

– Не сегодня, к сожалению. – Джонни сел за руль. – В другой раз.

– Ловлю на слове, – сказал агент и отошел.

К тому времени как Джонни пересек Хаммерсмитскую эстакаду во влажном сером вечернем смоге, стало уже почти темно, и он дважды запутывался в лабиринте Белгрейвии, пока отыскал за Белгрейв-сквер нужное место и остановил «ягуар».

В квартире горел свет, и Джонни несколько раз сильно стукнул дверным молотком. Звук удара гулко разнесся в тишине. Затем Джонни услышал шепот. В окне быстро промелькнула тень.

Джонни ждал на холоде три минуты, потом сделал шаг назад на газон.

– Бенедикт Ван дер Бил! – закричал он. – Открывай! Считаю до десяти, а потом – выставлю эту чертову дверь! – Он перевел дыхание и снова закричал: – Это Джонни Ленс, и ты знаешь – я не шучу!

Дверь почти сразу открылась. Не глядя на человека, открывшего ее, Джонни двинулся внутрь.

– Черт возьми, Ленс. Не ходи туда. – Бенедикт Ван дер Бил пошел за ним.

– А почему? – Джонни оглянулся. – Квартира принадлежит компании, а я главный управляющий.

И прежде чем Бенедикт смог ответить, Джонни оказался в комнате, где увидел двух девушек.

Квартира изменилась со времени его последнего посещения: она была отремонтирована и роскошно обставлена. Джонни скривил рот: «Наш мальчик Бенедикт, может быть, не очень усердно зарабатывает деньги, но уж на их трате он собаку съел».

Одна из девушек подобрала с пола одежду и, голая, побежала в ванную. Вторая, мрачно поглядывая на Джонни, не спеша натягивала платье через голову. Волосы у нее растрепались, и вокруг головы образовалось подобие нимба.

– Отличная вечеринка, – сказал Джонни. Он взглянул на проектор, потом на экран на стене. – Фильмы и прочее…

– Ты что, легавый? – спросила девушка.

– Джонни, ты нахал. – Бенедикт стоял рядом, затягивая пояс шелкового халата.

– Он легавый? – снова спросила девица.

– Нет, – успокоил ее Бенедикт. – Он работает у моего отца. – Это утверждение, казалось, придало ему уверенности, он выпрямился и одной рукой пригладил волосы. Голос его оставался спокойным и ровным. – В сущности, он папин мальчик на побегушках.

Джонни повернулся к нему, но обратился к девушке, не глядя на нее:

– Убирайся, крошка. Вслед за подружкой.

Она колебалась.

– Давай! – Голос Джонни прозвучал резко, как треск веток в пламени лесного пожара, и девушка ушла.

Двое мужчин стояли лицом друг к другу. Одного возраста – три десятка с небольшим, оба высокие, темноволосые, но в остальном абсолютно разные.

Джонни был широкоплечим, узкобедрым, с плоским животом, кожа его была оглажена солнцем пустыни. Четко выделялась тяжелая нижняя челюсть; глаза, казалось, всматривались в далекий горизонт. Говорил он с акцентом, проглатывая окончания слов и слегка гнусавя.

– Где Трейси? – спросил он.

Бенедикт приподнял бровь, выражая высокомерное недоумение. Кожа у него была бледной, не тронутой солнцем: уже много месяцев он не бывал в Африке. Губы красные, будто нарисованные, а классические черты лица слегка расплылись. Под глазами – небольшие мешки, а выпуклость под халатом свидетельствовала, что он слишком много ест и пьет и очень мало занимается спортом.

– Приятель, с чего ты взял, будто я знаю, где моя сестра? Я уже несколько недель ее не видел.