Охотники за алмазами

Он еще в училище слышал, что перед войной чуть было не докопались до нефти в Усть-Югане.

— А где ж еще? Край-то какой — глазом не охватишь, за неделю не объедешь. Годков за пять, а может и более, до войны дело было. А кашу ту заварил техник наш, Косолапов по фамилии. Где он сейчас, не ведаю. Говорят, как на войну ушел, так с тех пор и ни слуху о нем.

— Ты про нефть, дядь Ипат!

— Ага… Как-то на Оби в Усть-Югане рыбачили и вытащили сеткою со дна травинки, а они, понимаешь, все в мазуте. Как есть! Будто, кто нарочно вымазал. Привезли их в деревню. Старики нюхают траву, хмурятся. Дескать, хозяин воды серчает, черные метки ставит. А где метки те поставит, там рыба не табунится. А техник Косолапов обрадовался очень. Это ж, говорит, важное дело, свои мазут и керосин будут, не придется возить за тыщи верст. Взял он ту траву, завернул в бумагу да с нарочным отправил в райком к секретарю партийному, да еще самолично махнул в те места, где травку вынули, оглядел и письмо накатал. В Москву, значит… Есть! — дядя Ипат выхватил из воды леску, и на конце затрепыхалась щука. — Ишь, дура, сама в казан напоролась!.. — А дальше что было?

— Теперь и щука стала рыбою. Ранее, парень, в этих местах так говорили: «Рыбы нету, одна щука осталась».

— Дальше, спрашиваю, что же было?

— На другой год понаехали московские геологи, старшим начальником у них был Васильев. Видный мужчина, кровь с молоком. Он потом не один год нефть искал. До сих пор метка стоит; вроде памятника тем годам. Проезжать будем — покажу.

— И землю бурили?

— Буравили… Серьезная работа намечалась. Вся округа говорила, что керосин ищут. Только, как я теперь понимаю, у них до глубины настоящей не доходило, мотор слабоват был… Газета наша тогда «Колхозник» называлась, много писала про тех геологов, про Васильева. А потом война, и всех забрали под чистую…

Санька, лежа на спине, следил за белыми облаками, которые тихо плыли по синеве неба. Облака причудливо меняли очертания, образуя что-то похожее на старинные замки с башнями…

— Дядь Ипат, как думаешь, жив тот Васильев или нет?

— А кто его знает… Так думаю: кабы жив был, отозвался. Про Усть-Юган ныне вся Россия знает.

2

О геологе Васильеве и о поисках нефти в усть-юганской тайге знал и Фарман Далманов, знал от профессора Ардашевича. Тот, оказывается, еще в конце тридцатых годов работал в геологоразведочной экспедиции, обследовавшей юг Западно-Сибирской низменности.

Беседа произошла в кабинете профессора перед поездкой Далманова на преддипломную практику.

Далманов приковылял в институт, опираясь на палочку. Он только что вышел из больницы, где пролежал почти месяц с левой ногой в гипсе! Все его однокурсники давным-давно разъехались на практику. Одним удалось устроиться на местных нефтепромыслах, и их считали счастливчиками. Баку — рядом, в выходной можно приехать и погулять. Море и пляж под боком… Другие отправились в Закавказье, — тоже близко. Третьи двинулись на Украину, в Карпаты, Башкирию, Поволжье… Даже знойный Красноводск был занят. Оставались только бескрайние сибирские просторы от Урала и до самого Сахалина. Выбирай — не хочу!

«Дед Заман отбывал ссылку в Сибири за участие в стачке. А меня за что туда направляют?» — рассерженно думал Фарман, шагая по институтскому коридору. Он шел с твердым намерением отказаться от направления, мысленно уже спорил с профессором, держа в запасе имена высоких покровителей футбольной команды.

Фарман и так был обижен судьбой. Его стремительная футбольная карьера неожиданно оборвалась в самый разгар сезона, в самый неподходящий момент. Серьезная травма левой ноги вывела его из игры, и, кажется, надолго…

А как удачно все складывалось! Проиграв один сезон в дублирующем составе, Далманов блестяще проявил себя, и уже на следующий год его перевели в основной состав, правда, пока запасным. Но на скамье запасных он не засиделся. В матче с киевскими динамовцами, а игра проходила в столице Украины и транслировалась по телевидению на всю страну, в самом конце второго тайма получил травму Гусейн-заде, левой полусредний. Счет был два-ноль в пользу динамовцев, матч уже можно было считать проигранным, ибо в оставшиеся минуты… Сами понимаете..

И тут падает Гусейн-заде, сбитый динамовским защитником. Судья назначает штрафной. Тренер бакинцев в эти оставшиеся минуты и решил выпустить Далманова — надо же когда-нибудь попробовать парня в серьезной игре!.. Счастливый Фарман с номером «18» на спине выбежал на поле и, заняв удобную позицию, поднятой рукой попросил у товарищей мяч. Никто не возражал, потому как измотались в игре.

В эти последние минуты и произошло то, о чем потом долго говорили, писали… Бакинский защитник пробил штрафной на устремленного вперед Далманова. Фарман принял его в прыжке, перевел себе на ноги и, бурно наращивая скорость, устремился к штрафной площадке. Ему наперерез бросился защитник динамовцев, рослый и сильный, который, словно танк, мог смять Фармана. Однако Далманов ложным движением вправо обманул киевлянина, и мяч прошел вместе с тощим и смуглым, никому не известным парнем.