Охотники за артефактами

Как только вещество попало в организм, клиент расслабился, заулыбался, бездумно уставился в потолок. Я продолжил допрос, включив диктофон на своем телефоне-птеродактиле:

– Откуда у тебя вещество?

– Вадим дал.

– Что за Вадим?

Говорил пленник неохотно и коротко, но отвечал четко. Удалось выяснить, что действует то ли группировка, то ли организация «Руна», в которой он состоит. У этой группировки крыша в полиции, и лучше с ними не связываться, а Главари – в Зоне. Сам Засыпкин не знает, кто Главарь, он знает только Вадима, да и тот появляется сам – ни тебе его адреса, ни номера телефона. Вещество и правда разрабатывалось как лекарство, побочные эффекты выяснились позже. Чем больше вещества попало в организм, тем раньше формируется зависимость и тем более управляемой становится жертва. «Руна» изучала, как влиять на подростков, чтобы при этом они оставались вменяемыми. От пятидесяти граммов, а примерно столько выпил Засыпкин, разрушается воля и у человека нет шансов выжить, даже если постепенно уменьшать дозу. Смерти детям никто не желал, жертвы случайно попали под чужое внушение. Но «Руне» было плевать на риск, испытания на людях все равно проводились. Больше ничего выяснить не удалось.

Деня слушал пленника, скрестив руки на груди и притопывая. Он напоминал кота, который хочет съесть мышь и ждет, когда хозяин отвернется.

Закончив допрос, я повернулся к Дене, протянул ему «макарова» и патроны:

– Если хочешь его пристрелить, лучше сделать это в лесу.

Денис уставился на пистолет как баран на новые ворота, свел брови у переносицы, посмотрел на Засыпкина, торжествующе улыбнулся, прицелился ему в голову.

– Скажите хоть напоследок, что я вам сделал? – спросил Засыпкин, все так же бестолково улыбаясь.

– Твое вещество убило моего единственного сына, он учился в четвертой школе.

– Я реально не хотел. Да, пристрелите меня, я теперь зависим. Мне реально надо по глотку этой хрени в день, а столько мне никто не даст, это дорого. Мы малым по паре капель давали. Только пристрелите быстрее, пока мне все пофиг. Или дайте пистолет, я сам.

Я смотрел на него и думал, что вещество это – аномальное, в лаборатории его исследовать бесполезно, результат будет какой угодно, но не тот, что нужно: например, что это песок или обычная вода. Глупо привлекать «Руну» по закону, их вина недоказуема, ну и про «крышу» забывать не стоит. Поэтому Кваснюк и отказался мне помогать. Только самим надо разбираться, и не здесь – в Зоне. Здесь половина следаков пальцем у виска крутит, когда слышит про Зону. Хотя она и под боком, многим удобнее думать, что ее нет.

До машины Засыпкин дошел на своих двоих, послушно улегся в салоне, Деня сел рядом с ним, попытался снарядить магазин, но это ему давалось тяжело. Сразу видно человека, который с оружием дела не имел. Наверное, и выстрелить не сможет. Тяжело человека пристрелить, даже если он конченый.

Мы отъехали от дачного кооператива на северо-восток, поближе к Мытищам и к Зоне – там меньше ментов и праздно шатающихся, опасно это, мутанты иногда забегают, их отстреливают охотники, так что еще один «бабах» внимания не привлечет. Одно не давало мне покоя: кто-нибудь наверняка видел, как я увозил Засыпкина. Когда его найдут застреленным в лесу, у меня могут быть неприятности.

Не сворачивая с дороги, я затормозил, съехал на обочину и приказал Засыпкину:

– Убей себя.

Вещество действовало, и он начал выполнять приказ с рвением: биться головой о пол, пытаться свернуть себе шею. Деня развел руками и замер, пока я не приказал Засыпкину остановиться.

– Он сам себя убьет, – проговорил я. – В него нельзя стрелять, у меня семья, и в Магадан я не собираюсь. Слышишь меня, Максим Засыпкин? Сейчас мы тебя развяжем и отпустим. Ты никому не позвонишь и ничего не расскажешь. Пойдешь по этой дороге. Отсчитаешь триста шагов, остановишься на обочине, закуришь и будешь ждать грузовик, а затем бросишься ему под колеса. Так бросишься, чтоб он наверняка тебя убил. Понял?

– Понял, – радостно отозвался он.

Деня не поверил в силу внушения.

– А если он сбежит?

– Мы будем держать его под прицелом.

Я вышел из машины, открыл капот – сымитировал поломку. Забрал пистолет, зарядил его, снял с предохранителя. Деня без слов понял, что нужно делать: разрезал веревки на руках Засыпкина, приговаривая:

– Нас ты тоже не тронешь. Все, пошел!

Я прицелился в спину Засыпкина, который уходить не спешил.

– Ну же, пошел!

– Ты сказал, я должен закурить… Сигарет реально нет!

Я бросил пачку, Засыпкин на лету поймал ее, сунул в рот жвачку и танцующей походкой счастливого человека пошел по обочине, не оборачиваясь. Когда он дошел до места, где дорога чуть забирает вправо, я подумал, что Засыпкин сейчас сбежит, но нет, постоял немного, двинулся дальше, исчез из виду.