Охотники за черепами

Иван Тимофеевич с энтузиазмом занялся поисками палеолита в Красноярске и прилегающих районах. Однако успех пришел далеко не сразу. Работать приходилось в необычайно трудных условиях. В Красноярске не было людей, которые проложили бы дорогу его исследованиям и показали методы работы как в области археологии, так и геологии. Среди «неблагоприятным условий» и «прискорбных затруднений» самым, может быть, досадным и труднопреодолимым была «ощутительная бедность литературных пособий». Чисто подготовительный этап работы при характерной для Савенкова добросовестности отнимал огромное количестве времени. А ведь он был «всего-навсего любителем» то есть минуты и часы для изучения книг и экскурсия приходилось урывать от времени, оставшегося посла выполнения прямых служебных занятий.

В 1883 году пришел первый успех. В глубокой промоине неподалеку от села Ладейки Иван Тимофеевич при очередной экскурсии нашел необычное каменном орудие. По размерам оно при сравнении с изящными тонко обработанными и миниатюрными изделиями неолита значительно превосходило все известное ему до сих пор. Оббивка камня была необыкновенно примитивна и груба. И даже дополнительная подправка, которой древний мастер стремился «облагородить» своя детище, не спасала положения. Орудие выглядело архаическим и подлинно первобытным. Когда Иван Тимофеевич очистил орудие от глины, сердце его вздрогнуло от радости: до чего же оно напоминало каменные инструменты, которые французские археологи называют сенташельскими и мустьерскими! Мог ли он мечтать о подобной древности культуры человека на Енисее?!

Но сам по себе примитивный облик орудия не может служить точным критерием древности. Савенков вспомнил предостережение Лопатина: «Не увлекайтесь сравнениями. Главное — точность наблюдения». Вспомнил и стал тщательно исследовать место находки оббитого камня. Вознаграждение за труд не замедлило появиться: недалеко от участка, где в глину впился камень, ему посчастливилось отыскать кость крупного «первобытного быка». Кость «первобытного быка» датировала, вне всякого сомнения, глинистый слой с каменным орудием, а следовательно, и само изделие первобытного человека значительно более древним временем, чем новокаменный век. Не менее 10–15 тысячелетий назад изготовлено это орудие!

Имя Савенкова становится известным в Иркутске. Его принимают в члены Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества и выделяют средства на разведку и раскопки в окрестностях Красноярска. В 1884 году начинается серия продолжительных и успешных экскурсий в села Ладейки, Няшу, Базаиху, Теоевозяую, Собакино. Жителям примелькалась его крепко сбитая фигура. Но их удивлению нет границ, когда они воочию видят результат непонятных «земляных работ» на песчаных дюнах, речных террасах и даже на вершинах возвышенностей.

К нему стали приносить «редкости», которые иногда приводили затем к любопытным находкам. Однажды в его квартиру заглянул инженер-технолог кирпичных заводов Красноярска Плотников. Он знал, что директор семинарии особенно интересуется костями древних животных. Он рассказал Савенкову о глиняных карьерах на Афонтовой горе, расположенной к западу от города. В некоторых из разрезов инженер отметил скопление остатков костей мамонтов и собрал извлеченные из глины «странные» камни. Можно представить радость Ивана Тимофеевича, когда он убедился, что «странные» камни несут несомненные следы обработки рукой человека. По виду их можно было принять за палеолитические. Если камни залегают в том же слое, что и кости мамонта, их обрабатывал человек палеолита, современник мамонта.

Возможно ли это? Никогда никому в Сибири, даже везучему на открытия Черскому, не удавалось встречать кости мамонта вместе с каменными орудиями.

Однако как можно сделать подобный вывод без самой тщательной проверки? Стоит ли удивляться, что на следующий день Савенкова видели на Афонтовой горе. Он переходил от одного карьера, где добывались «кирпичная глина», лёсс, к другому, осматривал стенки выемок, расспрашивал землекопов, где и как часто встречаются кости, на какой глубине они залегают и не попадаются ли с ними камни.

Какие камни? Да самые простые, только определенным образом расколотые! К удивлению рабочих, этот приятный, любезный, но несколько, может быть, холодноватый и строгий господин с увлечением копался в глине, перерывал отвалы земли, спускался по шатким мосткам на дно глубоких карьеров. И все ради того, чтобы со всевозможными предосторожностями, как не весть какую драгоценность, завернуть в газету старую никому не нужную и ни на что не пригодную кость.

Иван Тимофеевич просит рабочих не выбрасывать в отвалы и не засыпать кости, а оставлять их для него. Он готов даже платить за старые кости деньги — ну, не странный ли господин? Правда, нужно не просто собирать кости и сваливать их в кучу: Савенков хочет знать, где каждая из них найдена и на какой глубине. И снова просьба — замечать обитые камни.