Охотники за диковинками

– Невозможность слиться с собственным зверем. Законный потомок нашего рода теряет возможность обернуться. И запертый в клетке барс по крупицам забирает жизнь человека, пока не убьет совсем.

– Поэтому тебе нужна была кошка. Ты хотел быть уверенным, что твой род продлится через дочь? – Я смотрела на него в упор с поразительным спокойствием, на которое не считала себя способной.

– Узнав от отца правду, я не поверил, – не отводя взгляда, продолжил он. – Но после его смерти начались кошмары. И в каждом из них я ломился в запертую дверь храмового зала, чувствуя, как молит о пощаде та, которую я поклялся беречь. А потом вместе с ней умирал, теряя связь с тотемом, который уже давно был ее частью. И я видел глаза уходящих в небытие кошек и читал в них не ярость, не боль – проклятие. Проклятие мне. Потому что это я не понял, не догадался, не почувствовал и… не уберег. И каждый раз я ощущал, как бьется запертый в клетке зверь, вгрызаясь в мою душу, разрывая на куски мое сердце. И когда я понял, что избавления нет, я начал искать смерти сам. Поклявшись себе, что цепочка, ведущая из прошлого, прервется на мне. Как об этом узнал князь, мне неведомо. Но он-то и предложил мне найти женщину из твоего рода, которая согласится родить от меня дочь. Я долго не мог решиться, но чем чаще становились кошмары, тем яснее я понимал, что если я не сделаю этого, то не только прерву нить проклятия, но и стану последним, кто будет носить имя де Марков.

– И тогда ты начал искать охотника за диковинками, готового привести в твой дом кошку. Чтобы предложить ей сделку: она становится твоей женой, а ваша дочь продолжательницей твоего рода. Но в человеческих землях только старший сын может взять имя отца?

– Это тоже была сделка, – грустно усмехнулся он. – Я помогаю принцу избавиться от влияния герцога д’Аскера, а за это получаю королевскую волю, по которой наследовать в моем роду будет старшая дочь. И, вступая в брак, она сохраняет титул и имя.

– Ты предусмотрел все. – Несмотря на некоторую горечь, оставшуюся от его рассказа, я не могла им не гордиться.

В отличие от своего отца Арадар пытался спорить с уготованной ему судьбой.

– Да, Тиана. Я предусмотрел все, кроме тебя и Алекса. Я не мог даже предположить, что охотник, согласившийся найти мне кошку, – дракон с серебром на крыльях. Я не ожидал, что девушка, которой я собирался предложить эту сделку, окажется внучкой князя д’Арбаса, подбросившего мне эту идею, и к тому же возможным стражем правителя анималов. А самое главное, чего я не учел… – Он поднял на меня полный смятения взгляд. И от этого у меня в груди все сжалось. Я знала, что именно он сейчас произнесет. И понимала, как многое изменят его слова. Потому что после них я должна буду решить, готова ли я принять все, что было сказано, или нет. Решить, несмотря на то, что все уже было решено. – Я не учел того, что полюблю тебя. И захочу жить, зная единственный способ, как этого добиться.

Он замолчал. Без напряженного ожидания ответа, без надежды, без сожаления. Он мог этого и не говорить – я сама дала ему такую возможность, отсрочив этот разговор до того момента, как мы вновь встретимся с Ньяллем. Он мог промолчать, потому что я уже носила его имя. И то, чего он хотел добиться, стало для него действительностью.

Но все, что я от него услышала, не стало для меня откровением. Все, что происходило со мной после возвращения на Торсану, кусочками мозаики собиралось в цельную картинку. И они так удачно раскладывались по полотну, что даже отсутствие некоторых из них не мешало понять, что же я должна буду увидеть, когда последний займет свое место.

Я могла не знать мелочей, но, зная следствия, вполне была способна догадаться о причинах. Я очень хорошо ощущала, с чем именно мне придется столкнуться.

Есть тайны, которые можно доверить лишь самому близкому. И если для того, чтобы стать достойной, мне пришлось произнести брачные клятвы… это не было дорогой ценой за то, чтобы вместо предложения сделки получить признание в любви.

Правда, у меня осталась еще парочка вопросов, на которые я хотела бы получить ответы. Но они вполне могли подождать. Потому что каждое уходящее мгновение забирало у меня возможность быть с ним. И это было единственное, что меня сейчас беспокоило. Я не хотела его потерять. И верила, что мы найдем иной способ сохранить его жизнь. Уж больно высокой могла оказаться цена за желание, исполненное Оком.

– А я знаю другой, – фыркнула я, радуясь тому, что мне не пришлось заставлять себя изображать эту легкость. – Мне кажется, что моя кошка сумеет договориться с твоим зверем. – Его взгляд при виде моей улыбки чуть потеплел, равнодушная расслабленность сменилась готовностью немедленно проверить мое предположение. – Но… – я склонилась над ним, шаловливо забравшись ладонями под рубашку, которую он не снял, – если ты очень устал и хочешь спать…

Уснули мы только перед самым рассветом. Ничуть не жалея о том, что и эта ночь прошла без отдыха. К тому же… но об этом я ему говорить пока не собиралась. Мы, кошки, всегда знали, когда в нас зарождается новая жизнь.