Охотники за ФАУ

— Филиповский мне так объяснил, — перебил Бичкин, — почему он часто выпивает: очень, говорит, тяжело под огнем. Трудно выдержать. Выпьешь — легче.

Майора Свешникова, плотно сбитого, среднего роста, сдержанного, чуть медлительного, дисциплинированного, без "военной косточки", Сысоев мысленно назвал "лектором". Так он определял людей начитанных, умеющих четко, хоть излишне пространно, излагать мысли и любящих к случаю и без случая поучать других. И все же Свешников понравился Сысоеву. Такого можно оставить за себя.

За обедом Свешников сообщил, что по его подсчетам уже прибыло около тысячи жителей. Они пока остановились в домах пригорода. Час назад двое пошли за водой к Днепру и подорвались. Пришлось разминировать и эту часть берега. Всего же подорвалось одиннадцать гражданских. Написано "мины", а лезут в дом. Военврач Равич обещал помочь организовать больницу для местных с местным же фельдшером. Медикаменты есть трофейные.

После обеда Сысоев уединился с Чернявским, а Баженов отправил Бичкина спать и спросил Свешникова:

— Почему вы не остановили Бичкина? Ведь видите — не знает меры.

— Что же, прикажете мне опекать его?

— Да, опекать. Побеседуйте, если надо. Уводите от спиртного. Вам легче, вы одного звания, на меня обидится. Иначе придется откомандировать его.

— Не откомандировывайте. Буду опекать — Найдите радиста, узнайте, где поставлены радиомаяки, и организуйте наблюдение. Может, и сбросят парашюты. И еще: вместо Бичкина проверьте ночью все посты.

Ночь прошла спокойно. Стреляли, конечно, и мины разрывались, и вдоль проспекта летали снаряды. Ранило пятерых гражданских, и одного часового убило, и тушили Два загоревшихся дома. Еще выловили пятерых фрицев. в комендатуру доставили девять парашютов с грузом боеприпасов и продовольствия.

13

На рассвете полк Коленко, действовавший на левом Фланге дивизии Бутейко, занял большую часть нижнего города. Да что толку? Она отлично просматривалась и обстреливалась с высокого берега. Траншеи и дзоты по железнодорожной ветке и по линии Днепровского шоссе, на крутом берегу, не были ни прорваны, ни заняты.

Командарм сердился. Мало! Недостаточно активно действуют. Бои в городе сковывали две дивизии и другие части, необходимые для действий в западном направлении, на "Узел". Командарм торопил. Надо было упредить противника, подтягивавшего новые силы для контрнаступления на "Ключевой".

Сысоев, сидевший с Баженовым, Андронидзе и Чернявским в комендантском кабинете, был тоже недоволен, но по иной причине. Многие пленные, как об этом сообщил Андронидзе, находившийся в городе на КП дивизии Бутейко, сообщают о каком-то новейшем оружии огромной силы, которое вот-вот, со дня на день, обещают применить, чтобы уничтожить советские войска на западном берегу Днепра и двинуться на Москву. Будет ли это оружие применено одновременно на всех фронтах, или будет испытываться только на фронте восьмой гитлеровской армии, пленные не знали. И в чем принцип действия этого оружия также не знали. Сысоев сам допрашивал наиболее "перспективных" пленных, но так ничего и не уточнил. Массовые показания пленных заставляли быть начеку. Нет дыма без огня…

* * *

Баженов, Сысоев, Андронидзе и Чернявский обсуждали различные варианты, как лучше забросить Чернявского в город, занятый противником. "Просочиться" ни ночью, ни днем через городскую линию фронта (самое краткое расстояние) сейчас было почти невозможно. Оставался вариант — "просочиться" со стороны Днепра, но для этого надо было ехать через переправу и на лодке переправиться на сторону противника южнее города, — это заняло бы слишком много времени, да и процент вероятности удачи мал. Можно было пробраться с запада, через поля.

Но после рейда, в "котором принимал участие Баженов, очень усилил наблюдение за этим участком. Его авиация ночью "вешала фонари".

Все же этот вариант был наиболее деловым, и сейчас его обсуждали в деталях. Идти по полю одному Чернявскому или с группой? А если с группой, то какого состава, по какому маршруту, с какими задачами и прочее.

Баженов уже несколько раз замечал, что дверь в приемную слегка приоткрывалась и тотчас же закрывалась. А ведь часовому приказали — никого!

Баженов подошел к двери и быстро открыл ее. За дверью, возле часового, стоял Богун.

— Заходи, Богун!

Старшина вошел, и когда Баженов закрыл дверь, сказал:

— Так што можете отправлять меня прямо в штрафную роту…

И Сысоев, и Андронидзе, и Чернявский удивленно смотрели на него.

— Докладывай!

— Вот эти руки, — он поднял их, чтобы все видели, — держали хитлера, того самого "бравого" солдата! Убежал, гад! Ну, что вы скажете!

— Чего ж не стрелял?!

— Я и спрашиваю, чего не стрелял? — повторил Богун я сам же ответил: — Спугався в людыну стреляты. А то ж не людына, то хитлер!

— Ну вот что, — разозлился Баженов, — трусов и толстовцев мне не надо. К черту! Такому место только в штрафной роте!

— А опердежурный его защищает: не надо, говорит, в штрафную роту. Неизвестно, говорит, кто был на машине. А я говорю: и дитю видно — хитлеры, все до одного "бравые солдаты"!