Охотники за головами

Все замерли и даже перестали дышать, надеясь, что старый солдат развеет все опасения. Однако Рейнбоу сказал:

— Нет, братцы, он не бредит. Действительно слышны шаги.

— А может, им удалось поднять перегородки в коридоре? — предположил белобрысый Сааринен.

— Как это можно сделать? Каждая из них весит по десять тонн, да еще закрывается на четыре ступора, — возразил сержант. — Скорее всего, это галлюцинации.

— У всех, что ли? — спросил Рейнбоу.

— Конечно, у всех. Вот я, например, какую-то тошноту чувствую, а раньше у меня такого никогда не было.

— Во-вот, и у меня тоже! — вмешался в разговор Франц Беккер.

— Тоже тошнит?

— Нет, мочевой пузырь так и режет, так и режет, — и Франц дотронулся до живота. — Вот и теперь. Пойду схожу в туалет.

Когда Беккер вышел, Сааринен пояснил:

— У нас пиво испортилось — половина коробки. Хотели выбросить, а Франц забрал коробку и все выпил…

— Ну тогда все ясно, — кивнул Рейнбоу. — Вот он, бедняга, и бегает… Эй, Фрай, ты чего там опять услышал? — спросил Рейнбоу, видя, что Гольдинг снова припал ухом к двери.

— Мне кажется, что я слышу голос Ширака, — сказал Гольдинг Он стоял и слушал, а чей-то голос продолжал нашептывать «Фрай, я курить хочу… Фрай, дай закурить… Фрай…»

Голос журчал, как вода, наполняя Гольдинга сонливостью и полной апатией Фрай отчетливо представлял Ширака, который стоял по ту сторону бронированной стены и просил сигарету. Неожиданно он почувствовал непреодолимое желание помочь другу — только как? Бронированные перегородки поднять было невозможно — Гольдинг знал это наверняка.

— Я не могу поднять эту стену, Ширак, — сказал Гольдинг.

— Эй, да он свихнулся, — произнес кто-то из солдат.

«Я сам открою… Сам выйду…» — прошептал голос, и Фрай Гольдинг ему сразу поверил. Воображение нарисовало ему яркое пламя текущего металла и фейерверк огненных брызг.

Вот вспыхивает изоляция и оплывают провода, металл смешивается, шипит, а внизу, возле стены бетонного саркофага, бегают люди. Они кричат, размахивают руками и указывают пальцами на вонзившийся в бетон снаряд. Если бы он не пролежал без дела столько лет, он рванул бы яростным огнем, оставив на стене воронку. Однако сейчас он только тлел, словно отсыревший бенгальский огонь, и этого тления хватало, чтобы расплавить металл.

Гольдинга повалили на пол, но он не сопротивлялся Его били по щекам и кричали: «Фрай! Приходи в себя, сукин сын! Фрай!..» Но он ничего не слышал, поскольку все его сознание было занято только одной яркой картиной, где дорожки расплавленного металла медленно, но верно текли в одну точку. Секунда, две, три — и они соединились…

45

Рейнбоу и Сааринен еще били Гольдинга по щекам и не заметили того момента, когда, дрогнув, стальная перегородка поползла вверх.

Сержант Глазго вскочил на ноги и, схватив свой автомат, стал напряженно вглядываться в пустоту освобожденного от перегородок коридора.

Рейнбоу и Сааринен оставили Фрая в покое и вопросительно посмотрели на сержанта.

— Это ты сделал? — спросил Рейнбоу, хотя понимал, что задает глупый вопрос.

— О, а что тут у вас происходит? — спросил возвратившийся из туалета Франц Беккер. Увидев открытый коридор, он мгновенно стал серьезным.

— Оружие на изготовку! — скомандовал сержант, но все, кроме безвольно лежащего Гольдинга, и так уже держали автоматы, готовясь открыть огонь, как только появится что-то подозрительное.

Однако ничего такого не происходило. Коридор выглядел таким же длинным и унылым. Даже третий от конца светильник мигал, как и прежде. Сержант Глазго вспомнил, что просил электриков починить его.

«Так ничего и не сделали, лентяи», — подумал он и тут же одернул себя: о каких пустяках он думает в такую минуту.

— Сержант, звони наверх, — хриплым голосом приказал Рейнбоу. — Я чувствую, что в коридоре кто-то есть…

— Да. И я тоже… — прошептал Сааринен.

— Ну так стреляйте! — визгливо выкрикнул Франц Беккер, и все открыли огонь.

Пули щелкали по штукатурке, выбивали из пола искры и с характерными шлепками увязали в дальней стене.

Небольшое помещение наполнилось едким запахом пороха, а по коридору поплыли облака белесой пыли.

— Кажется, ни в кого не попали, — определил результаты стрельбы Рейнбоу и сменил магазин.

— Алло, алло! Вы слышите меня? Это сержант Глазго! У нас открылись все перегородки! Да, сэр! Все… Как «не может быть»? Да, пока мы ждем…

Сержант бросил трубку.

— Ну что? — спросил Рейнбоу.

— Хаско лично распорядился, чтобы мы немедленно отходили.

— Наверх, что ли? — уточнил Беккер.

— А ты знаешь другие места? — спросил Сааринен. Всегда спокойный, он выглядел сейчас очень взволнованным.

— Ладно, Беккер, хватай Фрая за шиворот и волоки к лифту. А мы будем прикрывать.

— И то верно, — сказал Франц, забрасывая автомат на плечо. — Взорвать эту шахту к едрене фене. Вот самое правильное решение.

Он подошел к Гольдингу и, нагнувшись над ним, увидел, что тот пришел в себя. Глаза Фрая открылись, и он улыбнулся Беккеру так, что тот закричал не своим голосом. Окружающая пустота вдруг колыхнулась и нанесла свой смертельный удар.

Крики слились в единый захлебывающийся вопль, но вскоре все стихло…