Охотники за камнями

Аманда любуется игрой света в изумруде.

— Он великолепен.

— Он должен был принадлежать тебе, — киваю. А потом все-таки уточняю. Просто потому, что это Хендерсон… и с ней я всегда буду как на горящих углях. — Вместе?

Она понимает. И кивает, улыбаясь мне совершенно искренне:

— Да.

Я помогаю ей одеться и мы выходим на улицу, сливаясь с такой же нарядной публикой среди праздничной иллюминации Чикаго. Я не склонен к сентиментальности, но в голове играет «Джингл Беллс», а женская рука в моей кажется лучшим, чего я только мог касаться.

Спустя два дня мы летим в Нью-Йорк, чтобы провести там Рождество… первое наше Рождество вместе.

Мы не решили окончательно, где жить, как вести дела и стоит ли объединять бизнесы. Знаем только, что поиски эксклюзива будем вести вместе… нам понравилось.

Не назначили даты свадьбы — которая, так или иначе, состоится, но нам нет необходимости спешить.

Даже не превратились в одну из тех безумных парочек, что с вытаращенными глазами таскаются по магазинам, скупая кухонные полотенца и диванные подушки.

Но мы оба взяли несколько дней отпуска и планируем оторваться по полной… вдвоем.

Я торжественно вручаю Аманде второй экземпляр ключей от новой квартиры — небольшой, но достаточной на двоих — когда с аэропорта мы приезжаем по нужному адресу.

— Дизайнер успел обставить только спальню, — говорю извиняющимся тоном, когда мы заходим в холл, занятый картонными коробками.

— Считаешь, что там не достаточно поверхностей… для нас? — она насмешливо вздергивает бровь. А я рычу и срываю с нее все те теплые тряпки, в которые она упакована, подхватываю на руки, и несу на огромную кровать, согласованную мной по телефону.

На черные шелковые простыни.

Желание увидеть на них Аманду давно превратилось в навязчивое.

Она и правда смотрится идеально.

Белоснежная кожа сияет, рыжие волосы лежат шелковой волной, а единственный предмет одежды — изумруд на безымянном пальце — завершает картину, от которой пересыхает в горле.

Я скидываю одежду и ложусь рядом, выцеловывая дорожку от впалого живота, к груди, длинной шее и пухлым губам, которые раскрылись в призывной улыбке. А потом шепчу:

— Если кто и совершенней, чем сокровища нашей планеты, то это ты. Лучшее, что мне довелось отыскать.

Молчит какое-то время и смотрит внимательно. А потом тихонько произносит:

— Если я кому и доверяю больше, чем драгоценностям, то тебе.

И мы оба знаем, что эти слова для нас значат гораздо больше, чем привычное «люблю».