Охотники за камнями

«Изумрудная» огранка с минимальным использованием прозрачного масла. Классика в квадратном исполнении. Именно так наш самоцвет проявит себя лучше всего — в камне будут созданы параллельные ребра, которые придают изумруду определенные оптические свойства. При этом сам кристалл приобретет четкую форму с округленными краями граней, в которой отлично передасться вся полнота игры света*

У нас теперь достаточно времени, чтобы отдохнуть… вместе, пока огранщик работает. Но Аманда, сославшись на дела, которые она запустила в свое отсутствие, запирается в номере со своим смартфоном.

Что ж, мне тоже пора выяснить, в каком состоянии мой собственный бизнес… и как повлияло на него бегство Митча…

— Он невероятен.

Спустя два дня мы снова в мастерской и рыжая почти не дышит, любуясь и вправду… совершенным камнем, который мы получили.

А я не дышу, глядя на нее.

Она невероятна… В своем восторге, любви к собственному делу, в идеальном образе, к которому она вернулась сразу по возвращении в цивилизацию.

Драгоценность для избранных.

Сглатываю ставшую вдруг вязкой слюну и говорю чуть хрипло.

— Закажу нам билеты до Нью-Йорка.

Поворачивается и улыбается только уголками губ.

— Нет необходимости — я лечу сегодня в Чикаго.

— Но как же… — хмурюсь, — Заказчик в Нью-Йорке, я полагал, мы отправимся к нему вместе…

— Нет необходимости, — повторяет мягко, — Это твой город, и ты заработаешь много больше очков самостоятельно.

— Я не собираюсь скрывать твое участие.

— Для меня это не имеет никакого значения, — пожимает плечами, — Уверена, ты назначишь лучшую стоимость.

— И не боишься, что я скрою, за сколько продал камень? — моя внезапная внутренняя паника, что она сейчас исчезнет, превращается в издевку. Аманда же смотрит чуть ли не ласково, как на расшалившегося малыша и качает головой.

— Уверена, ты так не сделаешь, Холл.

В аэропорт мы едем на разных машинах.

И летим в разные города… жить своей жизнью.

Глава 41

— Пятьдесят на пятьдесят? Ты правда на это согласилась? — Джемма сидит на столе — что я терпеть не могу — и покачивает болтающейся классической лодочкой.

— И кому, по-твоему, должен был быть отдан больший доход? — спрашиваю спокойно.

— Это была твоя идея! Если бы не ты, то он никогда бы даже не посмотрел в ту сторону! И не принес на блюдечке этот изумруд заказчику!

— Если бы не Холл, я бы вообще не вернулась — сдохла в джунглях и сама покрылась изумрудной травой…

Помощница продолжает бурчать, хоть и понимает, насколько я права.

Все справедливо. И доход, и его распределение, и мое чуть треснувшее сердце.

Я продолжаю говорить примирительно — мне, почему-то, хочется до нее окончательно донести мысль, что мы с Холлом больше не враги.

— Мы получили триста пятьдесят тысяч. Даже за минусом наших расходов — это двести тысяч чистыми. Ты сможешь купить еще миллион пар туфель, чтобы разбрасывать их по всему офису, — намекаю я на чуть не слетевшую пару. — К тому же до меня дошли слухи, что Холл рассказывает всем, кто готов его слушать, что «стерва Хендерсон» гениальна в своих находках. И знаешь, что это значит?

— Что? — бурчит.

— Мне уже поступило несколько заказов на эксклюзив.

Джемма закатывает глаза:

— Только не это! Я боюсь предположить, что будет следующим. Заснеженные горы? Мариинская впадина? Подкоп под Великую Китайскую стену?

Мы смеемся.

А потом она неожиданно выдает:

— Ты изменилась.

— Прости? — смотрю на нее с недоумением.

— Стала другой, — кивает моя подруга. — Не знаю, что произошло, но у меня ощущение… что ты теперь сияешь еще ярче. Дышишь… глубже. Черт, я не сильна в эпитетах, в конце концов, я не лесбиянка, чтобы описать тебе во всей красе, — отшучивается она под конец, смущаясь.

Я только улыбаюсь и медленно киваю.

— Я и сама чувствую себя другой. Будто до этого была завернута в упаковочную пленку и вот, наконец, смотрю на мир не через пластик.

Оказалось, что так больнее… но все равно здорово. И я не готова снова укладываться в свою коробку.

— Не вздумай никому сообщить об этом, — продолжаю свою мысль и шутливо грожу пальцем.

— Не волнуйся — заметит только тот, кто знает тебя близко, — она морщит маленький носик. — А таких людей, на минуточку…. я.

Снова смеемся. Но мой смех утихает, когда я слышу следующий вопрос, заданный гораздо более серьезным тоном:

— Что у тебя с Холлом?

Медлю.

Что у меня с ним? Дорога в тысячу ли, в которой так и не случилось первого шага с его стороны? (Здесь отсылка к китайской поговорке «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага», прим. автора)

— Мы… общаемся, — выдаю я почти правду.

— А хотелось бы большего? — настаивает Джемма.

— Видимо, не в этой жизни… — я тщательно контролирую голос, чтобы не выдать глубокое сожаление. Но она все слышит и чувствует… Вдруг подходит ко мне и обнимает, чего не было с тех пор как…

Никогда.

И заявляет твердо:

— Я верю, что все будет хорошо.