Охотники за каучуком

От криков мулатов бег коня становился все более бешеным. Скакун несся вперед, снова и снова пытаясь прорвать круг, образованный мура. Один из индейцев размахивал над головой лассо. Но конь помнил, что этот ремень лишил его свободы, и пригнул голову вниз, к ногам. Избегнув петли, он продолжал нестись вперед, как стрела. Но вот круг прорван! Индеец поскакал следом за конем, выжидая момент, когда тот подымет голову. Конь не слышал уже характерного свиста лассо и считал, что опасность миновала. Он гордо выгнул шею и победно заржал. И вот в этот миг лассо, пущенное меткой рукой всадника, упало тяжелой петлей на шею коня. Превосходно выдрессированная лошадь мура мгновенно остановилась как вкопанная, а всадник крепко сжал ее бока, чтобы не свалиться в тот миг, когда конь, полузадушенный петлей лассо, тоже остановится.

Индейцы ездят без седла. Эти прекрасные наездники прикрепляют свои деревянные стремена с помощью веревок к подпруге, сплетенной из травяных волокон, к ней же крепится и конец лассо.

Мулат, вы помните, сказал Лушу, готовясь к этой варварской забаве, самым уверенным тоном:

— Не беспокойтесь, я за все ручаюсь.

Но он не смог учесть ничтожную случайность, да еще такую редкую. В тот миг, когда лассо обвило шею жеребца, тот сделал такой бешеный рывок, что лопнула подпруга лошади, на которой сидел мура, а конь и всадник свалились на землю. Дикий жеребец почуял наконец свободу и стрелой рванулся вперед, исчезнув в прерии, подобно метеору. Ближайшие мура тотчас же кинулись в погоню вместе с группой разъяренных и разочарованных мулатов. Но жеребец обезумел от страха и рванулся с такой скоростью, что всякое преследование стало бесполезным.

Вскоре лишь отдаленный топот нарушал тишину. Шарль, измученный, ослепленный палящим солнцем, оглушенный приливом крови к голове, находясь в полузабытьи, все же сообразил, что благодаря какой-то случайности он ускользнул от своих врагов. Но что в этом проку, если он оставался в ужасном положении? Что будет с ним, когда измученное живым грузом животное наконец рухнет без сил?

Несчастному молодому человеку показалось, что последние искры разума гаснут в нем при этой мысли. Он представил себя, погибающего медленной смертью от голода и жажды, привязанным к трупу лошади или заживо съеденным хищными насекомыми саванны. Но вскоре Шарль забыл обо всем, даже о своем ужасном положении, погрузившись в глубокий обморок.

Спустя довольно долгое время он пришел в себя от ощущения свежести. Молодой человек почувствовал, как вода омывает все его тело, заливает глаза и рот, в ушах его зашумело, как бывает у пловцов при нырянии.

Рискуя задохнуться, Шарль поднял голову и увидел, что конь плывет посередине широкой реки. Но возможно ли это? Ему показалось, что ремни не так сильно стягивают его, как прежде! Сомнений нет! От долгого пребывания в воде ремни лассо размякли и растянулись. Сначала француз смог пошевелить одной рукой, медленно и очень осторожно. Мало-помалу лассо становилось все податливее. Шарлю удалось высвободить правую руку, прижатую к боку. Ценою неимоверных усилий он избавился от ремней, обвивавших по спирали все тело.

Меж тем конь уже выбрался на другой берег и отряхивался, но, снова испугавшись движений человека, понесся вперед как одержимый. Однако невольное купание освежило молодого человека и отчасти вернуло ему силы. Хотя положение его все еще было ужасно, он уже начал помышлять о спасении.

Шарль видел теперь все удивительно ясно. Он припомнил трагические события: предательский захват его в плен, неожиданное появление каторжников, а он-то полагал, что они заточены на острове! — и столь странное появление мура, своих заклятых врагов. Ему стало ясно, какая страшная опасность грозит его близким, если, как то легко можно предвидеть, каторжники вместе со своими дикими союзниками двинутся на осаду поселка.

А он здесь, бессильный и безоружный, не имеет возможности защитить семью или хотя бы погибнуть с ней! При мысли об этом бешенство овладело Шарлем. Любой ценой вернуть свободу и мчаться туда, куда призывают его любовь и месть!

Молодой человек извивался в путах, стараясь сбросить с себя ремни лассо, и не обращал внимания на кровоточащую кожу, на то, что от натуги у него кружится голова и он рискует снова потерять сознание. Благодаря неистовым усилиям ему удалось высвободить и левую руку. Некоторое время он терпеливо выжидал, чтобы кровообращение восстановилось в затекших конечностях. Крик радости вырвался из груди молодого француза. Он высвободился уже до самых плеч! Теперь можно наполовину перевернуться под ремнями, ставшими гораздо слабее. И вот он уже на животе и лежит, держась руками за шею лошади.